Газета Завтра - Газета Завтра 805 (69 2009)

История - это не наука, но система интерпретаций более-менее известных нам фактов. О степени их достоверности можно дискутировать до бесконечности. Когда мы строим некую историософскую систему, её следует оценивать не с точки зрения достоверности, если конечно, это не совсем бред, а с точки зрения её мобилизующего потенциала.

Критерий жизнеспособности такой системы - её эффективность. Модное властное слово, но верное. В какой-то момент марксистская мифология оказалась эффективной при всей её антиисторичности. Была построена универсальная концепция, которая давала манихейскую картину мира с чётко расставленными акцентами.

В конце "Русского бунта" я признаю: "Книга эта не историческое расследование. Это "эпическая" реконструкция смыслов национального бытия. И попытка построить на их основе миф XXI века".

"ЗАВТРА". Обычно в метаисторических конструкциях упор делается на магистральные фигуры, образы, темы. Вы много внимания уделяете периферийным, полузаметным фактам русской истории. Русскую Правду надо искать "по краям"? На кромке противоречия высвечиваются куда чётче и лекарства отыскать проще?

Д.Т. Я не подгонял под свою мифологему историю, по-честному искал подтверждения своим идеям и находил в этих маргинальных персонажах. Почему в конце я обращаюсь к совсем уж маргинальным формам, типа воровской касты? Китеж погружается всё глубже. Он по мере погружения обрастает ракушками, водорослями, становится не тем светлым градом, что чаяли наши предки. И симпатичные мне персонажи уже не аутентичные носители Правды Божьей, в них просто горит эта искра. Они чувствуют, что в реальности что-то не так, но частенько даже себе не могут дать ответ, что именно.

Один из самых зловредных мифов, культивируемых как многими государственниками, так и либералами-западниками - неспособность русских к самоорганизации. Без присмотра контролеров мы якобы впадаем в дикость. А между тем, практика последних лет показала, что властная вертикаль отнюдь не препятствует моральной деградации подвластного населения. И наоборот, как только государство отступает, на свободной территории, практически мгновенно формируются структуры эффективного и глубоко укорененного в национальной традиции самоуправления.

Русский путь - серьёзная работа с историей и нахождению там неких сюжетов, которые могут быть использованы для актуального творчества.

Возьмём интереснейший феномен Гетманьщины, системы, нарождавшейся на Украине в промежутке, когда власть ляхов была сброшена, а Московская еще не взяла казаков за горло. Избирать Гетмана имели право только казаки, они не платили податей и "записаться" в их ряды можно было совершенно свободно. Зато они платили за права и свободы кровью. И поскольку война тогда была практически перманентна, вносить свой взнос приходилось то и дело. Но можно было столь же свободно записаться в мещане. И пахать себе или ремесленничать. Правда, в этом случае ты расписывался в своем "терпильстве", потому как гарантий от закрепощения никто дать не мог. То есть свобода в этот краткий исторический промежуток была почти абсолютной. Ведь главное (чего уже не было нигде в Европе) - в кшатрии можно было "вступить", даже родившись в холопской семье. И если ты соответствовал заявке, то перспективы открывались самые заманчивые.

Речь не идёт об отсутствии государства, речь идёт о наполнении этого государства смыслом. Сегодня много говорится о государстве, но как остроумно некогда заметил Дугин, у нас не коррумпированное государство, а коррупция, притворившаяся государством. Наши руководители мыслят априори негосударственными категориями, их язык и мысли - это категории бизнес-корпораций.

Поэтому отношение к власти в свете ожидания заботы и участия - абсурдно. Грубо, но факт - нынешняя власть народу ничего не должна. Народ к обретению правящим слоем своих полномочий не имеет никакого отношения. Власть была получена в результате верхушечных договорённостей, сохранена в результате разводок. Народ вынесен за скобки, потому что "вас здесь не стояло". Но для того чтобы это изменить, надо уметь самоорганизоваться и понять, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих.

"ЗАВТРА". Книга - один центральных элементов русской цивилизации. Главные русские философы - это писатели. Вы предлагаете свою эстетику, и даже свой подход к литературе. При этом в своём анализе довольно резко критикуете традиционную русскую литературу.

Д.Т. Мои литературные опыты - это попытка смоделировать своего рода антилитературу. Создание романов в стиле экшн, которые никак не связаны с русской литературой. Скорее это Роберт Родригес, выложенный на страницы книги. В каждом эпизоде, который достаточно компактен, у меня должно что-то происходить, такова была установка. Не было изначального сюжета, существовали первоначальный набор героев и некая завязка. Чем всё кончится, я не знал: действие росло вместе с текстом. В то время я работал редактором отдела политики "Новых известий", у меня было два часа в ожидании материалов от корреспондентов. Ставил себе задачу написать эпизод в полторы страницы. Я садился и начинал медитировать. И почти никогда не знал, к чему выйдет эпизод.

Я стремился к тому, чтобы книга был доступна для поверхностного чтения, но в ней содержались и всякие подводные смыслы для тех, кто хочет и способен нырнуть глубже. Постмодернистский текст, который пытается преодолеть сам себя.

В своём критическом тексте о литературе, который вошел в "Русский бунт", я пытался сказать, что для меня образцовыми текстами являются саги. Они повествуют о людях действия, и они не смакуют переживания довольно банальных людей, которые не могут, не должны быть объектами исследования. Подобный человек "исчерпан", о чём в своё время говорил ещё Мамлеев.

Литература как таковая - плод нового времени. Тексты героических эпох - эпос, сказания, песни о прекрасной даме - были абсолютно функциональны. Были рассчитаны на прямое эмоциональное воздействие, дабы побудить человека к некоему действию.

Для формирования нового государства нужен миф, основанный на реальных деяниях. Так рождается идеальный русский образ - мыслящий человек действия, для которого слово и дело едины.

"ЗАВТРА". Культурологи фиксируют уход энергии из слова, литературу теснят образы. Надо влить в литературу некую новую кровь или осваивать имеющиеся актуальные стратегии?

Д.Т. Нужно делать и то, и другое. Сражаться на всех фронтах. Должны появляться более энергичные и более образные тексты, которые сами по себе были бы деянием. И в то же время работать с "картинкой". Мы можем сейчас только обозначить ценностные установки. А дальше уже возможности творчества неограниченны.