Газета Дуэль - 2008_45 (593)

Загадочное явление это Сараскина. Имя русское, на фотографии тоже вроде русская, а такие дикие представления о России, о русских, о Советском времени, о своём герое, и такой несуразный язык, словно ЦРУ вырастило её в пробирке где-то в Верхней Вольте, кое-как обучило русскому языку и забросило к нам.

Советское время, по её понятию, это с детских лет сплошное насилие над личностью. Смотрите: «Саня был рекрутирован (!) в пионеры». Ну, как при царе в солдаты… «Райком комсомола пытался вербовать (!) молодежь в авиационные училища». Да в таких заведениях отбоя не было от желающих. Как теперь на юридических факультетах… «В Ростов приехал маршал Буденный — молодежь пригнали (!) его встречать». Да молодежь счастлива была увидеть легендарного героя Гражданской войны и сама прибежала. Как сейчас, мадам, ваша дочка или внук, воспитанные на ваших сочинениях, бегают глазеть на какого-нибудь Диму Билана… «Александра Исаевича уговаривают (!) вступить в Союз писателей». С трудом уговорили! И т. д. Хоть стой, хоть падай! Еще спасибо, что не живописует, как жестоко рекрутировали бедного Саню в университет, да ещё в ИФЛИ, как дубиной загнали в комсомол, как угрозой каторги завербовали в сталинские стипендиаты, как на аркане привели в «Новый мир» с повестью «Один день», как бесстыдно уговаривали согласиться принять, если дадут, Ленинскую премию…

Боже милосердный, ведь уже далеко немолодая женщина, большую часть жизни прожила в Советское время, а не может понять хотя бы то, что ведь её герой не был от рождения антисоветчиком. В пионеры принимали почти всех за исключением только ребят, которые вроде Мишки Квакина уж очень плохо учились или слишком хулиганили, и быть не принятым — позор, тяжелое переживание для ребёнка и его родителей, и честолюбивый Саня, как все, как и мадам Сараскина когда-то, конечно, мечтал стать пионером, как вскоре стал и комсомольцем. Но мадам стоит на своём: а в армии, говорит, он скрыл, что комсомолец! Да это только потому, что понимал: комсомольца могут послать на более трудное и опасное дело. Ведь Пророк был шибко ушлый…

О познаниях биографа Солженицына о войне, об армии лучше не говорить, но всё же…

Конечно, жестоко требовать от нежной дамы, чтобы она знала, что такое взвод, рота, батальон или кубики и погоны, и когда что было. Но её же никто не принуждал обо всём этом писать, могла бы обойти. Нет, пишет: «взвод в составе роты и батальона отравился на реку Хопёр». Или: «Осенью 1942 года Солженицыну были навинчены кубики, а на погоны приколоты лейтенантские звездочки». Одновременно? Она не знает, что такое эти кубики, для чего они были. И не знает, что погоны ввели в 1943-м, и орудует ими даже в 1938-м. Да ещё уверяет, что лейтенантские погоны сулили какие-то необыкновенные «пайки» и невероятные «житейские блага». Вам бы такие, сударыня… И тут же вслед за учителем пишете о «голубых петлицах» в НКВД. Не исключаю, что учитель по своей природной злобности хотел и над ней поиздеваться. Не мог же он, «озвенелый зэк», не знать, что голубой цвет всегда был цветом авиации, а у НКВД — малиновый. Людмила Ивановна, голубушка, не оставить ли вам критику, не заняться ли юмористикой, к которой у вас большая способности? Заменили бы погибшего Евдокимова, благородное дело. Глядишь, и вам кубики навинтили бы в нужном месте.

Впрочем, это всё частности, а есть проблемы посерьёзней. Например: «Одному пятнадцатилетнему мальчишке за опоздание на работу дали пять лет и заменили месяцем штрафной роты». Тётя, ну, где вы нахлебались этого пойла? За опоздание на работу по Указу 26 июня 1940 года могли только оштрафовать — не более шести месяцев вычитать из зарплаты 25 %. В армию, за редким исключением, брали с восемнадцати лет, и никаких пятнадцатилетних в штрафных ротах не было и быть не могло. По сиротству и разным другим личным причинам оказывались кое-где на попечении воинской части «сыновья полка», но это же совсем другое дело.

Ещё? Вот: «Для русского солдата плен был хуже чумы, потому что (?) за отступление расстреливали». Она просто не соображает, что пишет. Какая связь между пленом и отступлением? Ведь если солдат отступил, значит, он не попал в плен. И кто втемяшил в умную крепкую голову, что за отступление расстреливали? Красная Армия отступала до Москвы, а на другой год — до Волги и Эльбруса. И что, всех расстреляли? Кто же изгнал немцев? Кто Берлин взял? Или вашего папочку расстреляли?

Но она, как бульдозер: «Из немецкого плена советский солдат почти неминуемо попадал в свой застенок. На пленного власовца закон вообще не распространялся». Закон!.. Вам бы тут, мадам, лучше вспомнить старую пословицу: дуракам и дурам закон не писан. Побывавшие в плену, конечно, проходили проверку. Так во всех армиях мира. Если б не бельмы, то могла бы видеть, если бы уши не заросли крапивой, могла бы слышать, как не так давно во время бандитского нападения ваших американских друзей-антисоветчиков на Сербию, был сбит их самолёт и взят в плен лётчик, дня через два его вернули американцам, и газеты сообщали, что его тут же отправили в соответствующую службу на проверку. После двух дней плена!

Да вы знали ли и можете ли назвать хоть одного человека, побывавшего в немецком плену? А я знал в Литинституте многих: Борис Бедный, Юрий Пиляр, Александр Власенко, Николай Войткевич… Надо думать, все они прошли надлежащую проверку. Но сразу после войны их, беспартийных, приняли в столичный и, как ныне говорят, элитный вуз, единственный в стране. Могу еще назвать десятка два писателей, бывших в плену или ставших после возвращения из плена писателями. Все они жили нормальной творческой жизнью, издавались, занимали ответственные должности, получали ордена и премии, как, например, Степан Злобин (Сталинская премия по инициативе самого Сталина), который был ещё и председателем секции прозы МО ССП, или Ярослав Смеляков (Государственная премия России), председатель секции поэзии.

Мадам плохо представляет, что и где находится, когда и что во время войны происходило. Пишет, например: «19 октября 1941 года указом Сталина в Москве было объявлено осадное положение: столица находилась в состоянии предсдачи противнику». Запомните, писательница: за всю свою жизнь Сталин не подписал ни одного Указа. А насчёт «предсдачи» вам поговорить бы с Геббельсом, но он, к сожалению, в дальней заграничной командировке, есть подозрение, что станет невозвращенцем.

В феврале 1943 года Солженицын писал жене: «Скорей всего осуществится (!) окружение всей ростовско-донбасской группировки в результате удара от Краматорской к Азовскому морю». Сараскина млеет от восторга: «Не впервые удалось лейтенатнту предвидеть события на фронте». Он, мол, не только литературный, но и военный гений. Но что ему удалось предвидеть-то? Ведь никакое окружение там, увы, не «осуществилось». Досадно, но немцы улизнули.