А. Мартиросян - СТАЛИН и достижения СССР

Сталин прекрасно знал об истинной подоплеке такой активизации оппозиции. Требуя в июне 1927 г. исключения из ЦК Троцкого и Зиновьева, он прямо говорил: «Курс на террор, взятый агентами Лондона… есть открытая подготовка войны. В связи с этим центральная задача состоит в очищении и укреплении тыла, ибо без крепкого тыла невозможно организовать оборону…чтобы укрепить тыл, надо обуздать оппозицию теперь же, немедля». [16] Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927–1939: Документы и материалы. В 5 тт./Под редакцией В. Данилова и др. Т. {}1. М., 1999. С. 25. Сталин имел в виду разоблачение ОГПУ ряда шпионских и диверсионных организаций в Москве, Ленинграде, на Украине, в Белоруссии, которые финансировались Англией, в том числе и непосредственно английской миссией в Москве. Понимая справедливость требований Сталина, «бес «в конце концов не выдержал и завопил, что нужно брать власть тогда, когда враг находится в 80 километрах от столицы!!! А как враг может оказаться в 80 километрах от столицы такого гигантского государства, если, несмотря на все перемены, в РККА еще было полным — полно сторонников Троцкого?! Только в результате злоумышленно организованного ими поражения советских войск! И разве удивительно на фоне всего вышесказанного, что после того «визита» Троцкого к тевтонам, именно из Германии в Москву, уже в том же 1926 г. впервые стали поступать агентурные сведения о некоей формирующейся в СССР «военной партии» во главе с Тухачевским, которая способна на переворот в стране. А ОГПУ и вовсе завело на него, пока еще начальника Штаба РККА, отдельное агентурнонаблюдательное дело! Кстати говоря, не только на основании материалов, поступавших из-за границы. Пребывавшие в период преступной перестройки в угаре вседозволенности идиоты из Агитпропа ЦК КПСС пропустили в печать немало интересных данных, в том числе и насчет заговоров оппозиции, включая и военной. Так вот, к середине 1926 года ОГПУ уже располагало данными о том, что лидеры оппозиции на одной из своих нелегальных сходок в подмосковному лесу заслушивали доклад заместителя председателя Реввоенсовета Лашевича, который призвал собравшихся организоваться для борьбы с партией, выбранным ею ЦК и сталинским курсом на строительство социализма в Советском Союзе. Лашевич уже тогда пообещал помощь военных.

Через пару лет, когда Троцкий «поправлял» свое здоровье в алма-атинской ссылке, в одном из посланий своим единомышленникам — «Письме к друзьям» от 21 октября 1928 г. — он уже сам признал, что «в СССР может сложиться военный заговор и армия может положить конец большевистскому режиму » [17] Обратите внимание на использованный Троцким термин. По сути дела, он, сам того не подозревая, письменно признал наличие непримиримого противоречия между большевиками и «интернациональными космополитами «в лице доктринерствовавших коммунистов, о чем уже говорилось выше Как и всегда, «бес» солгал — не «может сложиться военный заговор», а уже сложился в своей основе! Иначе уже в 1927 году он не вопил бы о том, когда надо брать власть в условиях войны, — злоумышленная организация поражения своих войск, как единственный шанс для врага появиться в 80 км от столицы такого гигантского государства, как СССР, не может быть осуществлена без заговора! Попробуйте-ка хотя бы мысленно что-либо организовать на протяжении 4500 км западных границ СССР, не имея сообщников! Вот то-то и оно…

Кстати, обратите внимание и на то, чему вознамерился положить конец «бес мировой революции «с помощью военных. Именно «большевистскому режиму»! Проще говоря, Троцкий совершенно четко и ясно показал, что принципиально антагонистическое, непримиримое противоречие пролегает не просто между «коммунистами — интернационалистами» во главе с ним, «бесом», и «большевиками» во главе со Сталиным, но прежде всего по оси принципиальной разности геополитических целей этих двух группировок, о чем говорилось вывде.

Любопытно, например, что и Тухачевский в то время — в 1928 г. — занялся разработкой вопроса о военной стороне организации городского восстания?! [18] Под псевдонимом «Neuberg А.», являвшимся общим псевдонимом Тухачевского, Уншлихта, Хо Ши Мина и других, по указанному вопросу в 1928 г. была опубликована статья под названием «Der bewaffnette Aufstand». Ну надо же столь «своевременно» озаботиться тем, что никак не входило в его служебные обязанности начальника Штаба РККА, а затем и командующего Ленинградским военным округом?!

Угроза нападения на СССР консолидированными силами Запада стала резко нарастать с середины 1920-х годов. А планы Запада по организации вооруженного нападения на Советский Союз действительно базировались на идее коалиции вооруженных сил ряда государств. Не стали исключением и 1930-е годы, причем как догитлеровский их период, так и после его привода к власти. Архивы как внешнеполитической, так и военной разведок СССР — России буквально ломятся от таких данных, в том числе и документальных. Угроза вооруженного нападения на СССР, прежде всего, консолидированными силами Запада, в том числе и при участии Японии в самом конце 1920-х — начале 1930-х гг., была нешуточная. Резкое обострение обстановки в 1927 г., который даже в историю вошел как «год военной тревоги». Вооруженный конфликт на КВЖД, спровоцированный в 1929 г. не столько китайцами, сколько Японией и Великобританией. Ему наследовало сильное обострение обстановки в начале 1930-х гг., что и было зафиксировано советской разведкой. Так, ссылаясь на свои источники в Париже, Берлине, Варшаве, внешняя разведка докладывала руководству страны в начале 1931 г., что французское правительство готово предоставить Германии заем в 2–3 миллиарда золотых франков с тем, чтобы оказать на нее давление в вопросах советско-германских отношений и пересмотре условий Рапалльского договора. Пересмотр условий означал бы готовность Германии выступить с оружием в руках против СССР. [19] Очерки истории российской внешней разведки. Т. 2. М., 1997. С. 179. Чтобы Германии было легче пойти на такой пересмотр отношений с СССР и учитывая, что будущая война должна была стать «войной моторов», американская «Стандарт ойл» еще в 1929 г. передала германскому монополисту в области химии и нефтехимии концерну «ИГ Фарбениндустри «уникальную технологию производства синтетического бензина. Это обеспечило бы в будущем топливную независимость Германии от нефтепоставок из СССР, которые в те времена и вплоть до поджога рейхстага нацистами практически монопольно доминировали на внутреннем германском рынке топлива. А подсказать такой ход мог прежде всего Троцкий — он более чем кто-Либо знал о масштабах нефтепоставок СССР в Германию.