Уильям Ирвин - Матрица как философия

В «Матрице» прием красной таблетки символизирует моральный выбор истины, свободы и человечности. Красная таблетка пробуждает человека, позволяя увидеть реальность. Синяя таблетка возвращает человека ко сну и эгоистичным иллюзиям. Однако этот выбор нуждается в проверке. Человек, сперва выбравший пробуждение и жизнь в истинном мире, может пересмотреть свои взгляды и убедиться, что с практической точки зрения его выбор был неверным.

Главным смыслом морального выбора, выражаясь в соответствии с терминологией Канта, является обязанность создать «наивысшее благо». Наивысшее благо — это создание мира, сочетающего в себе счастье и свободу. [128] Лоулер Дж. Нравственный мир семьи Симпсонов в свете учения Канта // Симпсоны как философия. Екатеринбург. 2005. С. 205–224. Если эта возвышенная мечта окажется иллюзией, то исходный выбор также можно считать нереальным. В этом случае нам остается только проживать собственные эгоистические жизни, приспосабливаясь, насколько это возможно, к обстоятельствам своего существования.

Мощь машин кажется Сайферу непреодолимой, поэтому он приходит к выводу, что высокие цели экипажа «Навуходоносора» иллюзорны. Исходный выбор красной таблетки не проходит проверки суровым опытом. Сайфер понимает, что для команды «Навуходоносора» свобода и реальность вне Матрицы — всего лишь промежуточный момент в осознании того, что свобода и реальность существуют лишь в воображении тех, кто в них верит. Он решает, что они ищут землю обетованную, символом которой является название последнего свободного человеческого города, Сиона. Очевидно, что стремление Морфеу-са к свободе и реальности — это иллюзия, заключает Сайфер в результате рациональной эмпирической оценки, позволяющей получить практические выводы.

Оправдывая свое предательство Морфеуса, Сайфер раскрывает свое поверхностное виденье свободы и реальности. «Если бы ты с самого начала сказал нам правду, — говорит Сайфер телу Морфеуса, — мы бы предложили тебе засунуть красную таблетку себе в задницу!» «Это не так, Сайфер, — возражает Тринити. — Он освободил нас». Сайфер отвечает ей: «По-твоему, это свобода? Я делаю только то, что он приказывает. Если мне необходимо сделать выбор между такой жизнью и Матрицей, я выбираю Матрицу».

Свобода, которую подразумевает Морфеус, — это не просто освобождение из Матрицы, не личная свобода бороться за свое персональное счастье, но предназначение или Судьба, ведущая к наивысшей цели, к освобождению всего человечества. Эта цель не может быть достигнута «в реальности», в нашем так называемом современном мире, на «вершине цивилизации», но лишь в ином, лучшем мире, мире человеческого совершенства, сочетающем свободу и счастье.

Возражения Тринити явно неадекватны, так как она видит лишь разницу между иллюзией жизни внутри виртуальной реальности Матрицы и физическим существованием с его иллюзорным эгоцентрическим восприятием.

«Матрица не реальна!» — говорит она. Ответ Сайфера гораздо ближе к истине: «Я не согласен с тобой, Тринити. Мне кажется, Матрица может быть более реальной, чем этот мир. Здесь я всего лишь выдерну провод, а там ты увидишь, как умрет Апок».

Различие между иллюзорным миром Матрицы и миром обычного физического восприятия на борту «Навуходоносора» — всего лишь отправная точка фильма для исследования тем иллюзии и реальности, рабства и свободы. Изначальное различие между иллюзией и реальностью, так потрясающе изображенное в сцене с башнями, в которых спит человечество, нельзя считать полным. Как аудиторию, так и самого Нео интересует и завораживает вовсе не жизнь вне Матрицы, а жизнь внутри нее.

Мы стремимся создать совершенный счастливый мир — в этом первая сконструированная машинами Матрица соответствует взглядам Канта. Но в совершенном мире определенные условия или требования делают невозможным его создание захватчиками-чужаками. Наивысшее благо — это мир, где люди не просто счастливы, но достойны собственного счастья. Они должны заслужить его своими свободными, разумными поступками.

Теперь нам ясно, почему спящее человечество так упорно держалось за суетный мир, существовавший на рубеже тысячелетий. Когда машины создали идиллический мир, где не было ни страданий, ни нужды, люди догадались, что живут в мире иллюзий. Обнаружить нереальность этого мира им помогла сильная вера в разделение, которое даже во сне играло роль основной матрицы опыта. Вера в разделение неизбежно ведет к конкуренции, борьбе и делению на победителей и проигравших. Счастье же может быть построено только на основе принципиально иного морального правила: действия людей должны опираться на их общность, а не на разделение.

Моральная задача создания наивысшего блага проверяется жестокой реальностью, которая на первый взгляд противоречит его существованию. Высоконравственная личность должна чувствовать себя беспомощно перед силами мира, основывающегося на совершенно иных принципах. Кажется, что идеальная Матрица морали неспособна преодолеть строящуюся на физических принципах Матрицу эгоизма. В этом спучае человеку может помочь не упасть духом только вера в возможность реализации морального идеала как Матрицы полностью сконструированного мира. Кант выделяет три аспекта этой веры, называя их постулатами морали. Итак, постулаты морального сознания — это Свобода, Бог и Бессмертие.

Постулаты противопоставляют чувству невозможности достижения моральных целей описание того, во что мы должны верить, дабы оставаться верными своему основному моральному выбору. Эти убеждения являются освободителями, спасителями человечества. Согласно постулатам, мы должны следовать своему предназначению, то есть быть теми, кто создаст мир наивысшего блага и достигнет Сиона, рая на земле.

Кант подчеркивал, что в реальность морального опыта необходимо верить. Он считал невозможным добыть научное знание об этой реальности, так как оно заключается в объяснении опыта в соответствии с детерминистскими законами физики, психологии, социологии и экономики. Однако сущность морального опыта заключается в его недетерминистской природе, в свободе воли.

Поскольку с точки зрения науки мы не можем знать о существовании этой свободы, не сводя ее к ее противоположности, мы должны верить в свободу выбора. Вера в свободу человека вопреки детерминистским законам науки является первым «постулатом» моральности.

Один за всех, и все за одного. Это лозунг действительно свободных людей. Это новый принцип, альтернативная Матрица «Навуходоносора» и Сиона. Это третья Матрица, незавершенная и таинственная, но требующая всестороннего осмысления. Чтобы полностью понять Матрицу объединенного, совместного человеческого разума вплоть до результата ее существования, до разрушения старой Матрицы, необходимо принять за постулат возможность создания свободными людьми наивысшего блага. Таким образом, появляется необходимость в формулировке второго постулата: свободные люди, пребывающие в моральном Единстве, способны достигнуть наивысшей цели. Если разделение создает мир, в котором господствуют внешние силы, реальность, создаваемая единством, должна быть в корне иной. В мире Сиона силы объединившихся людей доступны любому, кто открыт для них.