Газета Завтра - Газета Завтра 239 (78 1998)

Бабурин и фракция “Россия” никоим образом не были причастны к действиям ГКЧП, и им ничто не мешало, сохраняя лицо, признать триумф “Дем. России”, отказаться от противоборства с ней и тем самым обеспечить себе безоблачное существование в новой народившейся системе власти. Но в то самое время, когда Александр Яковлев под одобрительный рев толпы “деморосов” у Дома Советов требовал расправы над всеми, кто так или иначе потворствовал ГКЧП, Бабурин едет защищать обвиняемых в идейной подготовке путча русских писателей, у которых демкомиссары вознамерились отобрать их особняк на Комсомольском проспекте. Когда же Ельцин, вопреки всем законам, издает указ о роспуске КПСС, то Бабурин, никогда не питавший симпатий к ее здравствующим вождям, заявляет, что остается членом запрещенной партии и не собирается из нее выходить. Чуть позже он войдет в редколлегию газеты “День”, которую пресса победившей демократии именует фашистской, и станет выступать на митингах, где скандируют: “Банду Ельцина - под суд!”

ПОСЛЕ АВГУСТА 91-го Бабурин не поступился ни единым принципом, не отрекся ни от одного своего политического союзника, ни разу перед столпами режима Ельцина не прогнулся, чем отрезал себе все пути к государственным постам в этом режиме.

Превратить славу в нечто съедобное ее обладатель вполне может и, оставаясь в оппозиции к исполнительной власти,- без всяких должностей в последней. Это убедительно продемонстрировал Владимир Вольфович Жириновский. Пятилетку своей известности он употребил во имя и во благо собственной семьи и партии, которая, в меру браня власть и час от часу оказывая услуги ей и капиталу, сделалась весьма богатой корпорацией, имеющей все: парк автомобилей, в том числе 13 “мерседесов”, офисы в каждом областном и каждом крупном районном городе, деньги на партаппарат, на издание газет и книг, на пышное празднование юбилея вождя…

Бабурин в конце 91-го вместе с несколькими народными депутатами РСФСР учредил движение “Российский общенародный союз”. Его влияние в Верховном Совете вряд ли было сильней, чем ныне у фракции Жириновского в Думе. Но тогда парламент играл в деловой жизни страны более значительную роль, и шуры-муры с председателем РОСа Бабуриным вожделели завести самые разные свежевылупившиеся бизнесмены, для которых важно было - не какого цвета кошка, а способна ли она ловить мышей. Депутаты из РОСа могли приносить пользу людям из числа разбогатевших на реформах “шоковой терапии”, и, стало быть, могли по-тихому закладывать материальную базу своего движения ограбленных этими реформами и не испытывать при том никаких угрызений совести, ибо деньги - это оружие, и главное - не как оно добыто, а на какие цели направлено.

Шансы на вооружение РОСа Бабурин до кончины Верховного Совета практически не использовал. Не использовал, вероятно, потому, что в то время абсолютно не стремился заиметь собственную, подконтрольную ему лично, мощную массовую политическую организацию.

Через три месяца после I съезда РОСа, в феврале 92-го, Бабурин выступил с инициативой объединения красных, коммунистических партий и движений - с белыми, патриотическими. К осени того же года эта идея воплотилась в структуре Фронта национального спасения. Бабурин, являясь де-факто лидером парламентской оппозиции, мог с полным правом претендовать на первую роль и в оппозиции внепарламентской. Но он даже не попытался забрать бразды правления в ФНС, и руководителем его исполкома был избран Илья Константинов.

Возглавив РОС и став одним из пяти сопредседателей Фронта национального спасения, Бабурин, по сути, остался политиком-одиночкой, политиком-горланом, но не главарем.

РАССТРЕЛ ДОМА СОВЕТОВ заглушил трепетание всех голосовых связок, и с лидерством в оппозиции Бабурину пришлось расстаться. Квелое его движение было допущено до выборов в Думу, но подписей собрало в обрез, и когда двадцать тысяч из них после налета ОМОНа исчезли, оно не попало в избирательные списки. Бабурин прошел в Думу по одномандатному округу в родном Омске. В новом парламенте его узнавали, но замечали редко. Сольные партии для политиков-одиночек в Думе не предусматривались. В ней могли солировать только предводители депутатских ватаг: Зюганов, Жириновский, Явлинский…

К очередным парламентским выборам в 1995 году страна начала подзабывать Бабурина, и его совместный с плачущим большевиком Николаем Рыжковым избирательный блок “Власть - народу!” пятипроцентный барьер не перешагнул. Но фракция КПРФ добавила к числу их сторонников из депутатов-одномандатников несколько депутатов-коммунистов, и в результате родилась депутатская группа “Народовластие”, от имени которой Бабурин получил пост зампреда Думы.

Деятельность его на этом посту, как и в роли председателя РОСа, около двух лет в поле зрения широкой публики почти не попадала. Не попадала до октября прошлого года. Тогда лидеры нынешней парламентской оппозиции: Зюганов, Рыжков и Харитонов - сняли с повестки дня Думы вопрос о недоверии правительству Черномырдина, а Бабурин начал собирать подписи депутатов за возвращение к недоверию. Это заставило Зюганова заявить журналистам: “Мы, распределяя посты в Думе, выдвигали условие - по всем важнейшим вопросам предварительно консультироваться с нами. Бабурин это обязательство не выполнил”.

Данное заявление нельзя было рассматривать иначе, как приговор: мы Бабурина сделали зампредом Думы, мы его и разжалуем. Но исполнения приговора не последовало ни в октябре 97-го, ни в июне 98-го. Почему?

Недоброжелатели Бабурина из оппозиции оставили его в покое отнюдь не из милости, а потому что неожиданно для себя вдруг выяснили: за два с половиной года пребывания в тени Бабурин незаметно нарастил мускулатуру, при которой его трудно без последствий переставить с места на место. В бытность депутатом Верховного Совета он чурался черновой оргработы. В бытность запредом Думы, оказывается, ею не гнушался. На последнем съезде его РОСа участвовали делегаты из 62-х субъектов Федерации. Среди них были местные законодатели и 11 депутатов Госдумы. Еще два десятка думских депутатов готовы присоединиться к Бабурину, если он со своими сторонниками выйдет из “Народовластия” и объявит о создании новой депутатской группы, разрушив тем самым рыжковскую.

К своему образу яркого политика-оратора Бабурин мало-помалу прибавляет черты крепкого политика-организатора, что при безупречной его репутации непреклонного слуги Отечества может привлечь к нему множество людей из самых разных групп населения.

С 91-го года Бабурин и его РОС пишут в их документах: экономические реформы в России должны опираться на наши национальные традиции, и мы должны прежде всего создавать условия для развития отечественного предпринимательства.