Юрий Мухин - Отцы-командиры Часть 2

Заметим, что в 1943 году трусливая бездеятельность кадрового офицерства уже не оставалась без последствий. Командарм снял с должностей командиров дивизии и полка. А дальше, как увидите, командование не стеснялось и более крутых мер.

Ю. И. МУХИН.Вообще-то «интеллигенция» старательно вкладывает в головы обывателей мыслишку, что на военную службу поступают только умственно неполноценные люди. Мое общение на протяжении жизни с сотнями реальных офицеров не дает оснований прийти к такому выводу. Военные училища — это все же не институты кинематографии или театральные училища, выпускников которых мы сегодня каждый день видим на экранах телевизоров, непроходимая глупость и малограмотность которых уже даже не поражает, а удручает.

Однако определенная специфика армейской службы мирного времени все же не без оснований породила присказку: «Как одену портупею, так тупею и тупею». На мой взгляд, это объясняется определенной интеллектуальной легкостью армейской службы без войны: раз нет Дела, то над ним не надо и голову ломать — живи по уставам и приказам начальников и горя знать не будешь. Конечно, на учениях у офицеров как будто есть возможность проявить свой ум и изобретательность, но это имело бы смысл, если бы мероприятие было не учением, а настоящим боем. Тогда победа и поражение врага доказал бы твой ум. А на учениях доказательством твоего ума является не победа, а оценка командующих учениями генералов, то есть доказательством твоего ума будет то, понравился ты им или нет. Так что, как ни крути, а мирная армейская жизнь по уставам и указаниям начальников с точки зрения доходов в армии является наиболее «умной».

Должен сказать, что трудовая деятельность по уставам на умственное развитие человека на самом деле действует губительно. Я еще с 70-х годов с удивлением обратил внимание на то, что, вопреки детективам в литературе и кино, наиболее тупой прослойкой общества являются судьи, прокуроры, да и все контролирующие органы — те, кто действует сугубо «по законам». (Сегодня они и самая подлая часть нашего общества.) Причем речь идет не только о деловой части их жизни — той, где они и действуют «по законам», — но и о том, что они, казалось бы, обязаны знать досконально и в чем тренируются ежедневно. К примеру. При поступлении на юрфак самой точной наукой, по которой нужно сдать экзамен будущему судье или прокурору, является русский язык. Тем не менее безграмотность, с которой писали и пишут свои документы судьи и прокуроры (а мне приходилось видеть их сотни), просто умиляет.

У гражданских офицеров в области ума обстоятельство значительно благоприятнее, поскольку у них есть Дело. Да, и у нас есть уйма своих инструкций, скажем, перед развалом СССР в его промышленности действовали около 10 тыс. нормативных актов. Но сделать Дело по инструкциям удается не всегда, а уж если говорить откровенно, то практически никогда не удается. Приходится над Делом думать, приходится отставлять в сторону то, что написано в наших гражданских БУСВ(боевой устав сухопутных войск), и искать свое эффективное решение. Проводя параллель с армией: в промышленности всегда война, всегда бой и нет учений.

Поэтому очень часто с позиции гражданского человека армия кажется застойным болотом. Так, английский авиаконструктор периода Второй мировой войны Де Хевилленд зло заявлял, что в армии в мирное время умных людей нет и они приходят туда только во время войны. История тут вкратце такова. Де Хевилленд уже до войны считался выдающимся авиаконструктором, создававшим скоростные трансатлантические пассажирские самолеты. Казалось бы, сам бог дал, чтобы он сконструировал для королевских ВВС и бомбардировщик. Но задание на него давали генералы, а они были люди умные и знали свое дело. И знали они то, что бомбардировщик должен бомбить, значит, он должен брать большой запас бомб, кроме этого, его будут пытаться сбить истребители противника, следовательно, бомбардировщик должен иметь как можно больше брони, пушек и пулеметов, чтобы от них отбиться. И генералы требовали от Хевилленда именно такой самолет. А тот, разместив на эскизе бомбы, пулеметные башни и самые мощные моторы, подсчитывал вес и убеждался, что самолет, исполненный по заданию генералов, будет летать медленно и низко, следовательно, будет фобом для своего экипажа. И Де Хевилленд отказывался браться за эту работу.

Но началась война, и Де Хевилленду в ВВС Британии наконец сказали то, что и должны были сказать: «Сделай нам самолет, чтобы мы могли бомбить Берлин с минимальными потерями!» И все. Де Хевилленд создал «москито» — самолет с очень легким деревянным корпусом, мощными моторами и без единого пулемета в бомбардировочном варианте. Но «москито» летал с такой скоростью, что его не могли догнать немецкие истребители, и летал на такой высоте, что зенитная артиллерия немцев была бесполезной. В результате, если немецкая ПВО сбивала британских «стерлингов», «галифаксов», «ланкастеров» и «веллингтонов» (очень быстро перешедших только на ночные полеты) в каждом вылете по весу столько, сколько они везли бомб, то «москито» бомбили Германию днем и практически все возвращались на базу.

Но Де Хевилленд не совсем прав в том, что умные люди приходят в армию только во время войны. Да, по мобилизации в армию приходят миллионы людей с «гражданки», но не в те штабы, где заказывают для армии боевую технику и машины. Умные люди, появляющиеся в армии во время войны, находились в армии и в мирное время, но в мирное время армии они не требуются — вот в чем трагедия! При отсутствии Дела в мирное время на должности в своем округе командующий округом может рекомендовать родственников и знакомых, холуев и подхалимов: уставы они вызубрят, академии окончат, а их идиотизм без Дела распознать очень трудно. А во время войны «блатными» становятся не командные должности, а должности в'тылу. Это в мирное время командующий военным округом может рекомендовать назначить командиром дивизии идиота со связями. На парадах штаны с лампасами с него не спадают — и достаточно. А во время войны идиот погубит эту дивизию, а ее потеря погубит и фронт с его командующим. Тут уж становится не до блата, вот тут уж начинают искать умных, да и дураки умнеют, если успевают.

Беда, однако, в том, что распознать дурака в мирное время бывает очень не просто, а сам дурак может вполне серьезно считать себя полководцем (пример — маршал Жуков). Формальных оснований отказать дураку в командовании может и не оказаться, и тогда во время войны неизбежны потери.

Александр Захарович очень много пишет в своих воспоминаниях о тупости кадрового офицерства, хотя (по уже упомянутым причинам) редко акцентирует на ней внимание. Начнем с небольшого размышления Лебединцева о боях на Миусе в начале 1942 года. Напомню, что он в это время лейтенант, командир взвода пешей разведки 1135-го стрелкового полка.