Андрей Остальский - Нефть: Чудовище и сокровище

Ида Тарбелл была лишь орудием неотвратимой судьбы. «Стандард ойл» была обречена так же, как в России начала XXI века был обречен и «Юкос». Не потому, что эти две компании равнозначны по своей исторической, экономической и политической роли, а потому, что обе они слишком выделялись, выбивались из социального и бизнес контекста. Власть, да собственно, и общество в целом, не были готовы их терпеть. Хотя, конечно, это были разные времена, разные контексты и очень разные общества. Да и конечные результаты были различны. В одном случае – полное уничтожение эффективной компании, в другом – лишь раздробление ее на множество частей.

Справедливо было бы сказать, что, по крайней мере, в случае со «Стандард ойл», враждебность общества диктовалась достаточно здоровым социальным инстинктом. Уж очень могучая получилась монополия. Сила ее, влияние росли в геометрической прогрессии. Иногда казалось, что компания уже и сама не до конца отдавала себе отчет в последствиях некоторых своих действий и в том, насколько она могущественна. Так слон может раздавить мышь, даже не заметив этого.

Уже появились и некоторые признаки того, что точно настроенный механизм начинает давать сбои, как бы выходить из-под контроля, конечности организма обретают некую собственную волю, отдельную от головы.

Легко было себе представить, что постепенно, особенно после того, как в руководство пришли бы новые, не сдерживаемые пуританской или баптистской моралью люди, компания могла стать страшной и зловещей силой. Наверно это даже было неизбежно. И потому реакция американского общества – не допускать такой концентрации власти и денег – вполне понятна и логична.

И всё же Рокфеллер был, видимо, гением от бизнеса. Хотя говорить так не только не принято, а и просто неприлично. Политически некорректно! Возмутительно! Гением не может быть богач, олигарх, негодяй по определению. Поэтому этих слов произносить вслух нельзя. Только шепотом. И писать – тоже. Разве что в глубине толстой книги, куда не всякий заглянет.

Некоторые считают, что Владимир Путин войдет в историю прежде всего как президент, боровшийся против нефтяной компании ЮКОС. Но ничто не ново под луной. Американский президент Теодор Рузвельт жизнь положил на уничтожение «Стандард Ойл». И этим в основном многим запомнился. Но ЮКОС не был монополией, а «Стандард Ойл» был.

…В конце концов Рузвельт разочарованно подведет неудовлетворительный итог своей титанической борьбы «Рокфеллер и его партнеры стали в два раза богаче!».

Но была ли альтернатива? Кем бы стал Рокфеллер, если бы не нашли в Пенсильвании нефти? В итоге всё равно он создал бы какой-нибудь другой выдающийся бизнес, все равно бы сильно разбогател (хотя и не так сильно) и как-нибудь вошел бы в историю. Но, наверно, только в историю бизнеса, экономики, и, возможно, был бы известен сегодня лишь узкому кругу хорошо учившихся в ВУЗе специалистов. Потому что нефть – это великий усилитель всего – и хорошего, и плохого, и талантливого, и бездарного.

В том, параллельном мире, командуя какой-нибудь сетью опередивших свое время супермаркетов, он, возможно, ощущал бы время от времени приступы непонятной, беспричинной грусти, тоски по чему-то несбывшемуся, несостоявшемуся…

И в завершение этой главы последний привет от Рокфеллера реального, состоявшегося: в разгар Великой Депрессии 30-х годов. В возрасте 93 лет он сделал короткое публичное заявление, в своем обычном стиле, всего несколько слов. Он сказал: «Мы переживаем тяжелые времена, и многих одолевает отчаяние. Но за 93 года, что я живу на свете, кризисы и депрессии приходили и уходили. А процветание всегда возвращалось. И оно вернется вновь».

Великобритания долго подбиралась к иранской нефти.

Еще знаменитый барон Джулиус Рейтер, основатель всемирно известного информационного агентства, был вроде бы в какой-то момент близок к цели. Но Россия не дремала и в рамках традиционного соперничества с Лондоном, знаменитой «большой игры», учинила успешную интригу, организовала «стихийные протесты населения», и барон лишился выданной ему, было, концессии.

Как это чаще всего бывало в «большой игре», Россия и Британия лишь нейтрализовывали ходы друг друга, и положение оставалось в целом патовым.

Но вот в начале ХХ века в Париже появился некий иранский придворный, генерал Антуан Китабги. Он прибыл с заданием изыскать средства пополнить шахскую казну и со жгучим желанием заодно подправить и свое личное состояние. И вот он-то и стал каналом британского проникновения в Иран.

Но для того, чтобы оно стало реальностью, нужно было, чтобы по другую сторону Ла-Манша нашелся кто-нибудь «с нефтью на уме», настроенный более решительно, чем осторожное британское правительство, готовый упорно и последовательно добиваться поставленной цели.

И вот на авансцену вышел Уильям Нокс Д’Арси. Без него энергетика, разумеется, развивалась бы вполне успешно, но непонятно, как сложилась бы судьба компании «Бритиш Петролеум» (а ныне просто и демократично – BP, без расшифровки, но с намеком, что это название могло бы означать, например, даже «Beyond Petroleum» – то есть, «за пределами нефти» или даже: «после нефти»). Кроме того, без Д’Арси, история отношений Британии и Запада с Ираном, события внутри страны могли бы складываться как-нибудь иначе. Может быть, даже не было бы во главе Ирана президента Ахмединежада, например, кто его знает…

То есть, тот самый случай, когда лишний раз приходится всерьез задумываться о роли личности в истории.

Д’Арси был вовсе не менеджер, и совсем не профессиональный нефтяник, но человек несколько авантюрного склада. И с железными, что называется, челюстями. Такой, какой нужен был для этой роли.

Д’Арси был отпрыском знатного рода, основатель которого прибыл в Англию из Нормандии вместе с Вильгельмом Завоевателем. Затем род обосновался в Ирландии, где еще один предок Уильяма, лорд Д’Арси дослужился до губернатора. Но сам Уильям принадлежал к обедневшей ветви рода и в юности отправился в Австралию в поисках удачи. Которую быстро ухватил за хвост, вложив деньги в добычу золота. И вернулся в Англию миллионером. И вот случайно оказался в нужном месте в нужный час, благодаря знакомству с британским дипломатом, который, в свою очередь, свел его с Китабги.

А ведь Д’Арси и так был уже очень богат, мог бы славно проводить время в клубах, да на курортах, играть на скачках и в бридж… Так ведь нет, заразился нефтяной лихорадкой, и всё поставил на кон, и деньги, и репутацию. А сколько потратил сил и нервов! Жизнь, наверно, себе сократил. Даже невольно приходит в голову вопрос: знай Д’Арси, как трудно будет идти его вторая, нефтяная карьера, решился бы он на нее или нет?