Леонид Жуховицкий - Ни дня без мысли

Ну, получится изгнать «черных» из традиционно русских регионов. А дальше? Дальше в иных местах взбухнут иные митинги, с требованием изгнать «белых» — они ведь во многих регионах тоже пришлые. Кавказ, Поволжье, Якутия — да мало ли у нас мест, где коренное население не христиане и не славяне? К тому же по всей стране немало позарез необходимых специалистов, которых приглашали на работу не за цвет волос и разрез глаз, а за знание дела — с ними как? Тоже изгонять? Но не обвалится ли экономика регионов, откуда выжили профессионалов?

Можно посмеиваться над экзотичностью Рамзана Кадырова, но он достаточно точно излагает мысли своих земляков. Если чеченцы россияне, то их дом вся Россия. Если они повсюду нежеланные чужаки, то зачем им российское гражданство? Стоит разделить россиян на сорта и касты, и великая страна развалится, как арбуз, который шмякнулся об асфальт.

Телевизионные витии, призывающие к этническому разделу страны, любят именовать себя патриотами. Почему же эти «патриоты» так не любят Россию? Или дело не в любви, а в политической коммерции — просто хотят выбраться из канавы на трибуну? А телевидение им помогает: любой скандальчик, даже грязный, это рейтинг, реклама, деньги. Боссы ТВ родину любят, но деньги любят больше.

Шофера говорят, что женщина за рулем это обезьяна с гранатой. Наше ТВ, из вечера в вечер расшатывающее этнический мир в стране — это обезьяна с атомной бомбой. Вот и бродит во властных кругах идея как-то обезопаситься от агрессивного примата — скажем, ограничить свободу слова. Ходят слухи, что вот-вот в Госдуму поступит такой проект.

Мне идея не кажется разумной: зачем законы, которые невозможно исполнять? Ну, приладят кляп телеведущим — те же тексты уйдут в Интернет. Или, того хуже, полемика шагнет на площадь. А как ограничить информацию: опять толкнуть Россию к зарубежным «голосам»?

Если что на ТВ и ограничивать, так это процент коммерсантов и дураков. Впрочем, это вряд ли получится. Ведь кто будет осуществлять отбор? Скорей всего, они же — коммерсанты и дураки…

Понятно, что хороший человек отличается от плохого. Но — чем? Каковы конкретно эти отличия? Лицо, одежда, душа, мысли? Или еще что-то?

Вопрос не такой примитивный, как кажется.

Но недавно я получил на него четкий и ясный ответ. Как ни странно, из телевизионной передачи.

Я не поклонник ящика, включаю его редко и не регулярно. Но беседу Бориса Ноткина с Михаилом Задорновым пропустить не мог. Задорнов мне глубоко симпатичен: талантливый, остроумный, смелый, стойку на руках делает. Наш человек! Слушать его одно удовольствие.

Я и слушал.

У интервью свои законы, свой, как говорят на телевидении, формат. Вопрос — ответ. Вопрос — ответ. Все вопросы уместные, все ответы веселые. Из формата ничего не выбивается.

Но вот Ноткин коснулся не то, чтобы больной, но весьма актуальной темы. Мол, сейчас очень многие критикуют уровень телеюмора, «Аншлаг», Петросяна и их коллег, вольготно расположившихся в прайм-тайме всех каналов — так правы ли критики? И тут Задорнов взорвался — принялся отстаивать товарищей по жанру. Наверное, правильно сделал, своих и надо защищать. Но аргументы в защиту повергли меня в полный шок.

Собственно, аргумент был один: Задорнов высказался в том смысле, что Евгений Петросян и Регина Дубовицкая хорошие люди, потому что не берут деньги даже с молодых.

Вот тут я растерялся.

Что хорошие люди, верю, в том смысле, что Задорнову верю на слово. Хорошие. Но почему отличительная черта этой хорошести — не брать деньги с молодых? А другие юмористы — они что, берут? Райкин брал? Жванецкий берет? Клара Новикова берет? Сам Задорнов берет?

Тут легко впасть в сомнение, начать подозревать всех и каждого, ближних и дальних. Они хорошие или берут?

Вот Задорнов выступает в передаче у Ноткина. Ну и что, как там у них? Ноткин с него брал? Или Задорнов с Ноткина? Или оба друг с друга?

Когда я был молодой, три замечательных литератора дали мне рекомендации в Союз писателей — и ничего не взяли. А ведь могли бы! Выходит, хорошие были люди. Сам я за свою жизнь рекомендовал в писательский союз, наверное, человек пятьдесят. Не брал. Может, тоже хороший? Однако с несколькими начинающими мастерами пера торжественное событие отметили. Видимо, хороший, но с оговорками.

Если кто-нибудь решит, что я так над Задорновым издеваюсь, будет глубоко не прав. В том-то и дело, что я знаменитого сатирика Мишу очень люблю! Потому меня и ужаснула сама ситуация. Я же не вчера родился, прекрасно знаю, что российские чиновники, и мелкие, и руководящие, вовсю берут взятки, и телевизионные боссы берут, и воротилы шоу-бизнеса берут, и во всех государственных конторах карманы призывно оттопырены, а ладошки ковшиком. Но уж если Михаил Задорнов считает главным признаком хорошего человека… как бы поделикатней выразиться… воздержание от взяток — это уже все. Абзац. Финиш. Конец эпохи.

Да, есть давняя традиция. И при Карамзине брали. И при Гоголе. И при Щедрине. И при Чехове. И при Булгакове. И при Войновиче берут. Но никогда прежде чиновничье воровство не воспринималось нормой. Никогда не возводили на пьедестал человека только за то, что он не взяточник.

Докатились мы с вами, соотечественники. Ниже падать некуда.

Когда падать некуда, остается только подниматься. Иного выхода просто не вижу. Не оставлять же детям и внукам вконец изворовавшуюся страну!

В ситуации, близкой к тупику, я обычно поступаю так же, как президент: собираю общественную палату. Правда, моя личная палата помалочисленней — человек пять друзей. Зато среди них ни одной балерины, так что средний интеллектуальный потенциал достаточно высок. Вот я и позвал приятелей в гости, выставил на стол все, необходимое для трезвого разговора, и задал вопрос, мучивший еще Чернышевского: что делать?

Сперва, как водится, отвели душу. Потом решили, что заявления типа «Ничего не делать, ибо все равно бесполезно» даже не обсуждаются — мы ведь не парламентская оппозиция, нам нужны конструктивные предложения. Слава Богу, дошло и до них.

Была выдвинута радикальная идея: фотографии всех взяточников следует показывать по телевидению — родина должна знать своих воров. Увы, после краткого обсуждения заявку пришлось отвергнуть по двум причинам. Во-первых, физиономии чиновных хапуг быстро заполонили бы все каналы ТВ, включая региональные и дециметровые, оказались бы единственным нескончаемым сериалом и, скорей всего, отпугнули бы рекламодателей, чего допустить никак нельзя. А, во-вторых, всенародно ославленных взяточников пришлось бы гнать с работы, что могло привести к полному параличу управления — из кого тогда выстраивать вертикаль власти?