Газета Завтра - Газета Завтра 819 (83 2009)

44. НИКОЛАЙ РУБЦОВ.

Он естественен в русской классической поэзии. Он неожиданен и с трудом вписывается в поэзию своего поколения. Его заждались, но его и не ждали. Судьба Николая Рубцова - это и судьба всей России. Как же ненавидел свою неустроенность, своё сиротство, свою кочевую жизнь Николай Рубцов. Своими светлыми лирическими стихами он отрицал своё пьянство, свой неуют, свое сиротство. Он, может, даже неосознанно бросил свой мощный вызов тем силам, которые обрекли его Россию на бездуховность и уныние.

45. ЮРИЙ КУЗНЕЦОВ.

На мой взгляд, последний великий поэт ХХ века. С ним закончилась не русская поэзия (я оптимист и считаю, что великие поэты были и будут), но та русская поэзия, которая у нас господствовала весь ХХ век. Для меня Юрий Кузнецов был поэтом всемирного значения, мировой культуры, и даже мирового авангарда. При этом он с мировых олимпийских высот, с высот мирового авангарда смело спускался вниз, в народный фольклор, находил себе место в русской традиции.

46. ОЛЕГ ЧУХОНЦЕВ.

Почвенник по изначальным убеждениям, по рождению, по своей поэтике. Уверен, если бы не абсолютно дурацкая расправа цензуры с его "Повествованием о Курбском", быть бы ему постоянным автором "Нашего современника", дружить с Николаем Рубцовым и Николаем Тряпкиным (хотя, думаю, он и так к ним неплохо относится). А если эта любовь к России немного поперечная, так и авторы "Нашего современника" ненавидят наши родные благоглупости и всякие свинцовые мерзости. И цензура доставала их не меньше. От шестидесятников он так же далек, как и от поэтов "тихой лирики". Одинокий поперечный почвенник.

47. СТАНИСЛАВ КУНЯЕВ.

Мне кажется, как поэт Станислав Куняев гораздо более уверенно продолжает линию Владимира Маяковского, нежели Сергея Есенина. Думаю, был более верен в наблюдениях первый учитель Станислава - Борис Слуцкий. "Добро должно быть с кулаками" - это и поэтический стиль, и жизненный девиз Куняева. Движение, действие, охота, стремительность, какая уж тут тишь. Ставка на русскую национальную поэзию. "Добро должно быть с кулаками" не только сделало поэта знаменитым, но и определило его стиль, его жесткое волевое начало.

48. ТАТЬЯНА ГЛУШКОВА.

Поэтесса последнего срока. Она, как верный воин языческих времен, пожелала быть погребенной вместе со своим Властелином, имя которому - Советская Держава. Прежде всего, допев ему свою великую Песнь. Песнь о Великой державе, о Великом времени.

49. ТИМУР ЗУЛЬФИКАРОВ.

Как и Велимир Хлебников в своё время, Тимур Зульфикаров занимает свою поэтическую Вселенную, и его ни с кем не спутаешь. Когда надо, он пишет просто и понятно даже деревенской бабушке, когда в его стихах припекает самаркандская жара, то и воздух его стихов плотнеет, обжигает. Он - самый древний архаист на свете, еще дописьменной эпохи. Он - поразительный новатор стиха, играет и со словом, и с каждым звуком, как чародей.

50. ЛЕОНИД ГУБАНОВ.

Его так и воспринимали - как варвара русской поэзии, несмотря на все его многочисленные ссылки на Верлена и Рембо, на Пушкина и Лермонтова. Он жил исключительно в мире поэзии, в мире русской поэзии, но вольность его обращения и со словом, и с ритмом, и с образами была такова, что весь предыдущий поэтический опыт как бы улетучивался, и он вновь оставался один на один с миром первичности: первичности слова, первичности человека.

"Циклоп" (Cyclops, США, 2008, продюсеры - Роджер и Джулия Корман, режиссёр - Деклан О"Брайен, в ролях - Эрик Робертс, Кевин Стэплтон, Фрида Фаррел, Крейг Арчибальд, Майк Страуб).

Наступили дни, когда получать эмоции от искусства - всё равно, что по каплям собирать воду со сталактита. Трепеща и одиноко, хрупко и неуверенно. Однако настал и на моей улице праздник. Это был воскресный день, и я не лазил по карманам (своим собственным). В воскресенье отдыхать - вот мой девиз. И что бы вы думали? В награду за добродетель я получил на руки диск с фильмом "Циклоп". Картиной, что называется, "из античной жизни", а это уже само по себе сильно поднимает настрой. Пусть будет нелепица, зато авторы не заморочат вас своим невер-роятно сложным внутренним миром. Если кто ещё не видел кормановский продукт, то фабула там следующая.

Рим, где жизнь и без того никогда не отличалась особой стабильностью, постигла очередная напасть. В окрестностях завёлся одноглазый гигант. Растерзано несколько купцов, впрочем, вины циклопа в том нет. Бессовестные торговцы покушались на стада, которые этот великан пас. Тем не менее, император Тиберий повелевает изловить "зверя". "Это ещё кто здесь зверь?" - возмутился бы циклоп, если бы лучше понимал человеческую речь. Но поскольку древние римляне здесь изъясняются фразами "Ты на шесть месяцев отстаёшь от графика", "У нас серьёзные проблемы", "А сейчас устроим банкет!" и "Я обанкротился", то даже хорошо, что круглоглазик в этот бред не вникал. Одна из персонажиц, придворная дама Флавия, исхитряется артикулировать и вовсе запредельное: "Ваша помощь нужна на высшем уровне по очень конфиденциальному делу". Что тут скажешь? Римская империя переживала небывалый подъём упадка.

Среди этого жизни разгула невесел был один только центурион Маркус, которого Тиберий отправил ловить "врага Рима", потомка богов. Рейд прошёл успешно. Гордого сына Урана и Геи заковали в кандалы, привезли в столицу и выставили на потеху толпе. Сам же Маркус после этого как-то очень уж быстро впал в опалу, и вот он уже должен, говоря современным языком, выйти на ринг. Участвовать в гладиаторских играх с летальным исходом. "Ведь это ж, братцы, несправедливо"? Да, но кто её вообще видел, эту справедливость?

Люди в этой картине вообще не вызывают сочувствия. Сцены, где чернь глумится над циклопом, невозможно смотреть без содрогания. И вспоминается великий фильм Хоукса "Воспитание Крошки": "Издеваются над бессловесным животным! И после этого говорят - не пей! Как же - не пей! Надо же хоть как-то иногда успокоить нервы". Циклоп же наоборот ревёт на манер Годзиллы, топает ногой, как Кинг-Конг и произносит звуки "Му", иногда даже "Ом". Одним словом, "зверок хорошенькой", не какой-нибудь там "одноглазый валет". И хотя он и нарисован на компьютере, рваная пластика его шага живо напоминает нам дальнего родственника, циклопа из "Седьмого путешествия Синдбада" (1957), созданного Рэем Харрихаузеном, классиком рукотворных спецэффектов, другом своего тёзки Брэдбери и великим мастером покадровой съёмки.

Дальнейшие события развиваются в стремительном темпе. Между двумя изгоями, циклопом и Маркусом, возникает начало прекрасной дружбы. Чудище учит слово "свободен" - "Free!" Втроём с чужестранкой-рабыней Барбарой, аморфной, как килька в томате, они устраивают революцию и ниспровергают, как гласит аннотация к диску, "коррумпированного императора". В душе скептика может возникнуть вопрос: "Как император вообще может быть коррумпированным?" Но мы не будем цепляться к мелочам. Тем более, что бедняга циклоп гибнет за народное дело, а в Риме - что противоречит исторической правде - провозглашается республика.