Аркадий Адамов - Разговор на берегу

В то время почти все разделяли эту точку зрения, абсолютизируя лишь вторую часть предложенного выше определения, указывающую на специфику сюжета детектива — борьба за раскрытие тайны, конечно же важной, нужной людям и весьма сложной.

Тогда я лишь сделал следующую оговорку в статье «„Тайна“ детектива», опубликованной в «Комсомольской правде»: «Что до меня, то мне привлекательней схватка не со слепыми и стихийными силами и тайнами природы, а с разумной, жестокой и хитрой силой другого человека — врага. Ведь когда герой сквозь шторм или снежный буран все же достиг желанной цели, читатель, понятно, восхищается его мужеством и силой, всей душой радуется и гордится его победой, но при этом целая гамма чувств остается не затронутой в его душе, ибо снежный буран и океанский шторм или неведомый до того закон природы нельзя возненавидеть, нельзя страстно желать им возмездия». [7] «Комсомольская правда», 10 июня 1964 г., № 135. Нельзя, добавлю, и проникнуться к ним состраданием, нельзя помочь, защитить, спасти от опасности.

Но если в прошлом сторонники такой чрезмерно широкой трактовки темы детектива, однако, свято блюли вторую часть приведенной формулы, то есть полагали непременным, чтобы сюжет детективного романа строился как сложный путь раскрытия тайны, то сегодня многие наши авторы и критики не очень связывают себя этим требованием. «Ах, книга о милиции? — говорят они. — Значит, это детектив. А уж как построен ее сюжет, это дело десятое и вовсе не существенное».

Такой точки зрения придерживается и известный болгарский писатель Богомил Райнов в своем исследовании «Черный роман». Он пишет: «Детективный роман сумел низвергнуть и разрушить почти все каноны, пытавшиеся определить и ограничить его специфику… Жанр сохранил лишь одну существенную тематическую черту: литературное повествование в нем неизменно связано с преступлением». [8] Богомил Райнов. Черный роман. М., «Прогресс», 1975, с. 19–20.

Вот потому-то, столь расширенно толкуя специфику сюжета детективного романа, а по существу, отрицая здесь вообще всякую специфику и даже не задумываясь над этой проблемой, у нас еще недавно зачисляли в разряд детективов романы Диккенса и Бальзака, а в нашей литературе — известные повести Павла Нилина, и роман Евгения Воробьева «Земля, до востребования», и «Деревенский детектив» Виля Липатова, и «Майор Вихрь» Юлиана Семенова, да, впрочем, и некоторые другие его «политические романы», как он сам их определяет.

Дело, однако, тут не в том, чтобы наложить еще одно ограничение, обставить жанр дополнительными рогатками, блюдя, так сказать, «чистоту его рядов». И вообще дело тут куда серьезнее, чем просто формальные сюжетные поиски.

Мне кажется, исходить тут следует из существа задачи, из главного вопроса: каковы возможности такого рода сюжета, весом ли его вклад в удивительную способность детективного романа привлекать внимание самого широкого читателя к книге, к социальной и нравственной сути выбранной в ней темы, в данном случае — темы преступления? Иными словами, способен ли такой сюжетный прием, такая интрига в роли, так сказать, ракетоносителя лучше всего донести до ума и сердца читателя идею и чувства автора?

По этому поводу Андре Мальро в предисловии к роману Фолкнера «Святилище» замечает: «Безусловно ошибочно видеть в интриге, в поисках преступника, сущность детективного романа. Ограниченная сама собой интрига подобна игре в шахматы — художественно равна нулю. Значение ее состоит в том, что она является наиболее эффективным средством передачи этического и поэтического факта во всей его напряженности. Ее ценность — усиление». [9] Цит. по кн.: Н. А. Моде сто в а. Комиссар Мегрэ и его автор. Изд. Киевского университета, 1973, с. 82.

Вот в чем дело! Зачем же пренебрегать возможностью такого усиления, зачем отказываться от такой именно интриги, от поиска, от сюжетной тайны?

Между тем неразработанность у нас этой проблемы, как и вообще отсутствие теоретического «тыла» и хоть сколько-нибудь надежно выверенного взгляда вперед, начинает уже сказываться в частичной утрате в некоторых наших детективных романах самых привлекательных и ценных черт жанра, в снижении сюжетного напряжения, в невнимании к весьма характерной и непростой композиции такого романа, в уповании на то, что острота, драматизм самого жизненного материала, важность его проблематики с лихвой компенсируют этот недостаток. А иной раз это не считается и за недостаток, более того, начинает почитаться чуть ли не за достоинство.

Нет, я бы все-таки предложил остановиться на определении жанра, основанном на книгах его родоначальников и классиков. Хотя, конечно, здесь нам предстоит внести ряд корректив.

Все это, как видим, отнюдь не схоластический спор. В конечном счете речь идет о том, быть или не быть у нас детективу тем жанром, который так быстро и навсегда привлек к себе самые горячие симпатии необъятного числа читателей во всех странах мира.

Причины этого кроются, конечно, не в предложенном определении жанра, оно лишь точно фиксирует его особенности и не даст нам сбиться с пути.

А путь нам предстоит длинный и сложный по бурному океану детектива с его коварными рифами и таинственными островами. Однако мы условились на берегу, ради чего мы пускаемся в путь, и сочли риск оправданным.

Но предварительно попробуем еще разобраться в самой природе этого жанра, попробуем уяснить себе «секрет» его необычайной притягательной силы, психологическую и социальную подоплеку здесь.

В чем же секрет детективного романа?

Может быть, к этому жанру читателя привлекает напряженный, динамичный сюжет, столь соответствующий лихорадочному темпу современной жизни? Сегодняшний житель земли обитает в таком стремительном круговороте событий, такой гигантский поток необычной, тревожной, порой фантастической информации ежедневно обрушивается на него, так сложна и противоречива обстановка, в которой действует он сам, его страна, да и весь мир, что, раскрывая книгу, он ищет в ней такой же, привычный ему уже, соответствующий его психологическому настрою головокружительный разворот событий.

Все это так. Но все это относится и к приключенческой литературе. И даже не только к ней.

И еще одно обстоятельство следует иметь здесь в виду. Ведь детективной литературой читающая публика увлекалась и в начале века, и даже в прошлом веке, когда темп жизни, человеческая психика отнюдь не располагали к столь стремительному, напряженному сюжету.

Так в чем же тогда секрет детективного романа, где кроется причина его поразительного успеха?

Я полагаю, что причина заключается, во-первых, в тайне, неизменно лежащей в сердцевине сюжета детективного романа. Человеку во все времена свойственно жгучее любопытство, волнующее, непреоборимое стремление к разгадке тайны, всего непонятного, загадочного, что встречается на его пути. И чем эта тайна значительнее, опаснее или ценнее, тем острее желание разгадать ее.