Еремей Парнов - Зеркало Урании

Все творчество большого советского писателя — это грандиозный блистательный эксперимент. Эксперимент, в котором далекое прошлое смыкается с отдаленным грядущим, культура Востока с культурой Запада, наука с искусством. Это Великое Кольцо обитаемых миров. Это колесо учения.

Промышленные революции, как и революции социальные, не возникают мгновенно. Они подготавливаются всем ходом исторического развития. Наступление новой атомной эры чуткие нервы художника ощутили задолго до того, как это стало ясно даже самим ученым. Пожалуй, ни в какой другой области не проявилось столь полно присущее научной фантастике свойство улавливать тревоги и ожидания общества, как в атомной проблеме. В жизненно важной для всего человечества проблеме, которая усугубилась ныне появлением нейтронной бомбы.

Летом сорок четвертого года в редакцию журнала научной фантастики "Эстаундинг сайенс фикшн" ("Поразительная научная фантастика"), который издавал знаменитый Джон Кемпбелл, нанесли визит агенты ФБР. Они не скрывали своего крайнего беспокойства по поводу только что опубликованного рассказа малоизвестного в то время фантаста К. Картмилла. Речь шла не более не менее о разглашении сведений высочайшей категории секретности, затрагивающих суть "Манхеттенского проекта". Картмилл ухитрился «выболтать» самые страшные тайны, причем такие, о которых еще не могли знать до конца даже самые лучшие умы Лос-Аламоса. В своем рассказе он раскрыл возможный (для фантаста он был уже реальным) тротиловый эквивалент, силу ударной волны, радиус теплового и радиационного поражения. Короче говоря, все факторы атомного взрыва.

"К описываемому моменту, — так и ложатся сюда слова Лесли Гровса, хоть атомный генерал произнес их по иному поводу, — мы были уверены, что сможем испытать «Толстяка» — бомбу взрывного типа — примерно в середине июля. Планирование операции по испытанию «Толстяка», получившее кодовое название «Троицы», началось весной 1944 года, после того как мы с Оппенгеймером решили, что с точки зрения проверки сложной теории взрывной бомбы, правильности ее конструкции, изготовления и сборки, в общем ее действенности, такое испытание весьма целесообразно".

Ученые особенно рьяно любят фантастику, И взрыв, произведенный рассказом Картмилла "Крайняя черта" или, если дословно, "Линия смерти", в тиши секретных лабораторий был воистину подобен атомному. Ярости секретной службы, во всяком случае, не было предела.

Напрасно издатель лепетал насчет веяния времени и характерной для фантастов привычки забегать вперед. Факт чудовищного нарушения атомного моратория представлялся бесспорным, хотя ни сам Кемпбелл, ни агенты ФБР не догадывались, что «пророчество» Картмилла сбудется уже через месяцы.

Строжайшее расследование, однако, показало, что писатель не имел ни малейшего касательства к проекту, который возглавляли доктор Оппенгеймер и генерал Гровс. В своих, прогнозах он пользовался лишь открытыми научными сообщениями довоенных времен. Представил доказательства собственного «алиби» и сам Кемпбелл. Он не только показал агентам рассказ Хайнлайна "Неудовлетворительное решение", датированный еще сорок первым годом и повествующий об атомной войне и послевоенной гонке вооружений (!), но и сослался на "Освобожденный мир" Уэллса. Этот роман, вышедший в 1914 году, уже никак нельзя было заподозрить в причастности к "Манхеттенскому проекту". В год начала первой мировой войны прославленный фантаст писал о войне атомной, о тотальном истреблении сотен тысяч людей и почти полном разрушении городов.

Это был в полном смысле слова роман-предупреждение, заглянувший в будущее на целых три десятилетия. При желании Кемпбелл мог бы сослаться еще "на одно литературное произведение — на роман В. Орловского "Бунт атомов", увидевший свет в 1928 году. Тем более что его мгновенно перевели на английский и опубликовали в американском журнале "научной фантастики. Как в свое время спешно перевели уэллсовский "Освобожденный мир" в охваченной пожаром империалистической войны России.

Очевидно, писатели чутко уловили неясные ожидания и вполне конкретные тревоги мира. Не слишком ошибся В. Орловский и в выборе места, где, по его убеждению, было создано новое испепеляющее оружие. В романе превосходно передана атмосфера шовинизма и оголтелого милитаризма, которая расцветала в те годы в некоторых кругах Веймарской республики. Та самая атмосфера, которая, собственно, и породила немецкий "урановый проект".

"Дело" против Кемпбелла и Картмилла, таким образом, не состоялось, хотя опасения, что даже такая, казалось бы, невинная публикация, как научно-фантастический рассказ, может о многом поведать противной стороне, остались. К счастью, физиков третьего рейха, застрявших на самых начальных ступенях "уранового проекта" (это вскоре выяснила специальная разведывательная миссия "Алсос"), фантастика не интересовала. Впрочем, журнал "Поразительная научная фантастика", кроме действительно «поразительных» эмоций, едва ли мог им что-нибудь дать. Не было уже в мире силы, способной спасти гитлеризм от заслуженной кары.

Как это говорится у Гросса, "к описываемому моменту" наша победоносная армия громила захватчиков на территориях сопредельных стран, освобождала народы Европы от нацистской чумы,

Но оставим на время реальную атомную проблему и продолжим рассказ о том, как она преломлялась в параболических антеннах научной фантастики. Точнее, в гиперболических, потому что логика повествования подводит нас к популярнейшему роману Алексея Толстого "Гиперболоид инженера Гарина" (см. главу "Вечный ветер") и в подвалы имперского управления безопасности на Принц Альбрехтштрассе, 8, ибо заправилы третьего рейха тоже не избежали своеобразного столкновения с научной фантастикой. Речь идет о двух фильмах режиссера Фрица Ланга «Метрополис» (1926 г.) и "Женщина на Луне" (1928 г.).

"Метрополис" — первая социальная утопия в мировом кинематографе — побила все тогдашние рекорды постановочной стоимости. Шестьдесят тысяч метров пленки, из которых Ланг смонтировал потом двухчасовую ленту, обошлись студии УФА в четыре миллиона марок.

Фильм начинался титрами: "Мы живем в мире материальных достижений, небывалого развития науки. Но что происходит с нашими сердцами и нашим разумом? Будет ли наше будущее таким, как в этом фантастическом городе?" И словно в ответ в фильме была показана апокалипсическая сцена тотально-то вандализма, когда обитатели поверженного города будущего открывают шлюзы и подземный бушующий поток сметает с лица земли последние убогие лачуги, затягивая в водовороты отчаянно барахтающихся (ребятишек. Как знать, может быть, именно эта сцена пришла на память мечущемуся в бункере имперской канцелярии Гитлеру, когда он отдал последний чудовищный приказ — пустить воды Шпрее в туннель метро, где укрылись от бомбежки тысячи берлинцев: женщин, стариков, детей. Во всяком случае, Гиммлеру «Метрополис» подсказал контуры будущего "государства СС", которое обер-палач планировал создать в Бургундии, а молодому Вернеру фон Брауну "Женщина на Луне" подбросила кое-какие идейки насчет оформления ракетодромов.