Газета Завтра - Газета Завтра 249 (88 1998)

Но это - повод, причина была другая: я, будучи на самых высоких должностях в исполнительной власти, видел все те проблемы, с которыми сталкивается наше государство. И понимал, что изменить их, оставаясь на службе, невозможно: надо менять всю систему. Поэтому я и оставил дееспособную службу для того, чтобы заниматься публичной деятельностью. Это второй, главный момент.

А.П. Но что в исполнительной сфере травмировало Вас: тип людей, тип отношений, метода выработки решений?..

А.Н. Отсутствие какой-либо методы вообще. С 1991 года и по настоящее время не было сделано ничего, чтобы Россия стала государством. Никто за это время так и не определил, что же такое Россия как страна. Есть народ, есть территория. После распада Советского Союза нам досталась самая большая часть организма, но отнюдь не сам организм. Кто-нибудь хоть раз сказал о том, что мы должны из себя теперь представлять, какая это будет страна, какое это будет общество?

На становление государственности нам нужно 15-20 лет. Два срока Ельцина - это лишь два шага на огромном пути. Ничего еще не сделано, каждый год следуют кидания в разные стороны. Возьмите послания президента с 1995 года. Это четыре совершенно различных шага: то мы занимаемся ваучерной приватизацией, то распродажей предприятий, то монетаризмом,- мы всем занимались, кроме одного: создания государства. Мы не переформировали общество. Мы не подготовили наших граждан к смене формаций. Я ощутил все это своей кожей.

А.П. А Ваш сосед по кабинетам? А вице-премьеры? Это драма Ваша личная или это драма государственников, которые сложили какой-то хаотический клубок и не дают ему возможности реализоваться?

А.Н. В нашей стране никогда не было недостатка в государственниках. Таких людей у нас большинство. Но, к сожалению, система у нас построена так, что важнейшие государственные решения реализовать нельзя. Вот тогда я пришел к одному: нужно изменить систему.

Как я предлагаю это сделать? Единственный легитимный путь - в 1999 году получить в Госдуме две трети или хотя бы половину депутатов-левоцентристов, представляющих 80% населения страны. Сейчас бесполезно говорить о персоналиях-кандидатурах на пост президента, сейчас нужно думать о политической силе, которая может объединить общество. Эта сила, которой будет доверять общество, и предложит кандидата в президенты, и сформирует правительство. Не может быть правительство в оппозиции к Думе и наоборот, ведь они должны представлять интересы одного народа. Иначе зачем они нужны, если они оппозиционны друг к другу?

У нас сегодня системный кризис, в основе которого - кризис власти. Нам не хватает нормального управления государством. А в чем кризис власти? Власть не опирается на доверие народа. Доверие Госдуме - ну максимум 20%. Доверие президенту - 5%. Доверие правительству - 0%. С таким доверием в обществе можно что-нибудь сделать? Поэтому первое, что надо предпринять - создать такую ситуацию, когда власть вернет доверие - через выборы в Федеральное Собрание, через формирование переходного правительства.

Надо представить программу на пять лет и общий вид будущего общества, в котором мы будем жить через 15-20 лет. Вынести это на всенародный референдум. Спросить: граждане, вы с этим согласны? Если две трети говорят "да!", тогда мы выполняем эту программу. Все.

Знаете, мне очень нравятся слова Черчилля: "Политик думает о будущих выборах. Государственник - о будущих поколениях."

А.П. В заключение нашей беседы вот какое у меня к Вам есть предложение. А что, если Ваше Движение, Вы и Ваши коллеги, в период становления, формирования, не занимаясь еще выборами, выберете себе какое-то социально значимое дело? Допустим, я импровизирую, это какой-то общественный конфликт, какая-то человеческая драма, зона, где происходит тотальное угнетение - от власти ли, от коррумпированной милиции - где какая-то беда. Люди вопиют и обращаются не к Скуратову, а к Вашему Движению, к Вам. Что, если бы Вы взяли такую зону большого или малого бедствия, какая Вам под силу, обозначили ее как зону Ваших интересов, а наша газета, помогая Вам, следила бы за реализацией в этой зоне бедствия Вашей концепции, Ваших представлений о справедливости, добре, правде социальной? Мы бы провели такой общественный эксперимент, который был бы на благо Вашего Движения, мы посмотрели бы на очаг беды или драмы, как он превращается в нечто более гармоничное, свободное и вечное.

А.Н. Мне приятно, что у Вас такие мысли, я считаю, что это абсолютно правильная идея. Она выражена в нашей программе, в наших действиях… Может быть, не так глобально, как Вы преподнесли, но тем не менее она реализуется.

А.П. Спасибо, Андрей Иванович, за эти добрые слова и за беседу.

Большая Дмитровка. 4 сентября. 9 часов 45 минут. Движение у здания Совета Федерации регулируют полковники: собирается тусовка на высшем уровне - вся политическая элита страны, за исключением Ельцина.

Два десятка телекамер в холле не замечают ни лидеров думских фракций, ни матерых региональных тузов. Появляется Лужков. Делает на ходу ручкой перед камерами и поднимается вверх по лестнице. Его никто не окликает. Пресса жаждет лицезреть только Черномырдина: с чем прибыл в верхнюю палату и что от нее ожидает?

Черномырдин от встречи с журналистами уклоняется. Его провели через служебный подъезд. Никаких предварительных заявлений он делать не желает, ибо реакция Совета Федерации на его второе пришествие во власть неизвестна.

На трибуне Черномырдин явно нервничает. Раздражается по поводу того, что его в марте “ушли”. Пытается слегка покаяться: “Вины с себя не снимал и не снимаю”. И наконец приступает к изложению “сенсационной” программы выхода из кризиса: запустить печатный станок и рассчитаться с долгами по зарплатам и пенсиям обесцененными рублями, а затем ввести экономическую диктатуру. Суть ее он не расшифровал, но поскольку все сидящие в зале Совета Федерации знали, что оставшийся в замах у Черномырдина Борис Федоров прорабатывает так называемый аргентинский вариант развития России, то упомянутую диктатуру следовало понимать как диктатуру валютного комитета, который будет извне управлять всей российской финансовой системой.

Новая программа Черномырдина воплощает в ином варианте старый социально-экономический курс, курс мировых финансовых центров на превращение России в сырьевой придаток. На волне неприятия этого курса при поддержке московской политической оппозиции пришли к власти в регионах более трех десятков губернаторов. И как же отозвались они на второе издание колонизации страны, презентованное Черномырдиным? Курганский губернатор Олег Богомолов пообещал возглавить стихийный протест масс в его области. Воронежский губернатор Иван Шабанов предложил изготовить обращение к проводнику обоих вариантов одного курса - Ельцину - с предложением о его добровольной отставке. Тамбовский губернатор Александр Рябов заявил Черномырдину, что тот никогда не был самостоятельным политиком и всегда делал лишь то, что ему предписывали из-за бугра, что именно он виноват во всем нынешнем кризисе и что с ним связывать какие-то надежды на лучшее невозможно.