Армен Гаспарян - Операция Трест. Советская разведка против русской эимиграции. 1921-1937 гг.

Дима помолчал немного и сказал:

— А Сережка-то, верно, влип. Он ведь не знает города и вряд ли доберется до вокзала. Вот бедняга.

Но вот и Левашов. Только вышли в дождливый теплый мрак, из-под которого тускло мелькали станционные фонари, слышим за своей спиной знакомый голос:

— Это вы, черти/ Что же вы, трам-тара-рам, сговорились бежать на Кирпичный, а сами...

—- Сережка/ — радостно закричал Дима.

Оказывается, Сергей сел в поезд уже на ходу. Во время его бегства случилась целая эпопея: когда кинутая им бомба не разорвалась, он выскочил на улицу и уже там услыхал взрыв. Добежав до Кирпичного переулка, он свернул в него, шла суматоха, народ бежал на взрыв, какой-то дворник свистел и гнался одно время за Сергеем, но он успел замешаться в толпе на Невском и вскочил в трамвай. За 40минут, оставшихся до поезда, он увидел, что ошибся трамваем, пересаживался на другие трамваи и наконец добрался до вокзала за полминуты до отхода поезда. Нечего было и думать брать билет. В поезде, во время контроля, с него потребовали штраф в размере двойной стоимости проезда. У бедного Сергея не хватило 50 копеек.

— Ну что же, гражданин, на следующей станции вам придется пройти со мной в железнодорожное ГПУ.

— Товарищ, — взмолился Сергей, — мне очень спешно, я еду к больной матери.

Контролер был неумолим. Вдруг сидевшая напротив Сергея старая еврейка сжалилась и дала ему 50 копеек. Сергей, конечно, всеми святыми поклялся возвратить ей долг и взял ее адрес.

Какие-то силы решительно благоприятствовали нам. Ведь Сергей, не зная совсем города, спасся действительно чудом...»

Успех боевой тройки Ларионова был с восторгом встречен русской эмиграцией. Недостатка желающих мстить коммунистам в те дни не было. Новый глава «Союза национальных террористов» Георгий Радкевич немедленно взялся готовить следующих боевиков. В первую тройку вошли Александр Болмасов, ходивший к тому моменту в СССР уже восемь раз, и Александр Сольский. Вторую тройку возглавил лично Сергей Соловьев, который после взрыва ленинградского партклуба не желал почивать на лаврах.

В августе 1927 года обе группы перешли советско-финскую границу. И сразу же начались неприятности. Недалеко от села Шуя Шорин и Соловьев наткнулись на лесника, пытавшегося их задержать. Боевики пустили в ход оружие и убили лесника. Встревоженные власти приступили к поискам. И тут же попались Болмасов и Сольский, чья одежда очень походила под описание убийц лесника. Они даже не успели оказать сопротивление. Группу Соловьева нашли через четыре дня. В завязавшейся перестрелке боевики были убиты. Трое красноармейцев получили ранения.

Приблизительно в те же дни еще одна тройка боевиков перешла советско-латвийскую границу. Возглавлял ее мичман Николай Строевой, который до этого ходил в СССР четыре раза. Его соратник, бывший фельдфебель армии Юденича Василий Самойлов, два раза нелегально был на родине. Но накопленный опыт не помог. Буквально сразу же боевики были схвачены пограничниками.

В сентябре 1927 года в СССР был устроен показательный процесс над террористами. Боевики признавались в том, что они сторонники великого князя Николая Николаевича, убежденные враги большевиков, которые в борьбе с Советами опирались на помощь разведок Финляндии и Латвии. 24 сентября Военная коллегия Верховного суда СССР, заседавшая в Ленинграде, вынесла приговор по делу пятерых: «Принимая во внимание , что за последнее время усилились попытки террористических актов и что необходимо решительными мерами пресечь террор и диверсионные акты и оградить от них трудящихся Союза, а также ввиду того, что обвиняемые Болмасов, Сольский, Строевой и Самойлов являются активными деятелями монархических организаций (Коллегия. — Примеч. рея.), приговорила: Болмасова, Сольского, Строевого и Самойлова расстрелять. Адеркаса лишить свободы на 10лет, со строгой изоляцией, с поражением в правах на 5лет. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит».

Интересно, что во время процесса еще трое неизвестных пытались нелегально перейти советско-финскую границу. Двое были убиты в перестрелке, одному удалось бежать обратно в Финляндию. В одном из погибших Сольский опознал проводника, переводившего его и Болмасова через границу.

Для немногочисленной организации Кутепова эти неудачи были весьма чувствительными. Террор явно не удавался. Но извлекать уроки из поражений генерал не стал. В ночь на 4 июля 1928 года Радкевич и Мономахов перешли советско-финскую границу. Не найдя в столице чекистов, руководивших «Трестом», вечером 6 июля Радкевич бросил бомбу в бюро пропусков ОГПУ.

После взрыва боевики бежали. Чекисты обнаружили их недалеко от Подольска. Радкевич застрелился, как и его единственная любовь в жизни Мария Захарченко. Он никогда не верил в ее гибель и незадолго до похода в СССР написал письмо: «Милая, дорогая моя Косинька!Я не верю в твою смерть, как о том сообщали. У меня нет внутреннего чувства разлуки с тобою навсегда. Мне кажется, что мы сейчас очень близко друг от друга, хотя и не можем видеться. Делаю эту попытку снестись с Тобою. Ответь мне, когда и в каких городах мы с Тобою имели дело с эксрезешкой, которую, помнишь, я так называл, и подпишись одним из наших любимых имен, которое Ты так мило коверкала через о. Письмо отдай тому, кто принесет Тебе эту записку. Я ему заплатил за это всем, что у меня было. Думаю, что сделает. Не падай духом, голубка моя, может быть, еще и придется встретиться. Целую Тебя крепко-крепко. Любящий Тебя Твой Гога-Косинька».

Кутепов никак не хотел признать, что его стратегия борьбы с большевиками не приносит победы. Гибнут люди, один задругам. А Советы с каждым днем наращивают свою мощь. Попытка убийства одного из лидеров партии, Николая Бухарина, как нельзя более точно показывает всю глубину непонимания генералом ситуации. Боевик Бубнов, который должен был ликвидировать «любимца Ленина», по возращении в Финляндию в июле 1928 года составил подробный рапорт Кутепову. Документ этот достаточно объемный, и я приведу лишь самые значимые отрывки. Это свидетельство как нельзя более точно показывает крах стратегии «Союза национальных террористов»:

«Я понял, что ни в одно из зданий, где происходят партийные собрания, даже нельзя думать попасть без партийного би-

лета. Все это время я искал случая приобрести хоть какой-нибудь партбилет, но безрезультатно. Просто мне не повезло, потому что достать его все же можно, хотя и нелегко. Способ, как это можно сделать, вы, вероятно, угадываете. С собой обратно я привез восемь комплектов настоящих документов, добытых разными способами в разное время, партбилета все же не достал. День за днем проходили то в бесплодных скитаниях по улицам, то в попытках следить за отдельными зданиями и учреждениями, то в поисках комнаты для себя лично. Каждая ночь, проведенная в лесу под дождем, немедленно отзывалась на выносливости и здоровье.