Газета Завтра - Газета Завтра 250 (89 1998)

Предыстория этой грандиозной аферы вызывает ассоциации с известным английским литературным произведением о добряке докторе Джекиле и садисте-маньяке мистере Хайде, которые, как выяснилось, являлись одним и тем же лицом. Итак, наш “доктор Джекил” еще в 80-е годы в Ленинграде получил известность благодаря участию в семинарах, фрондировавших экономистов. В начале 90-х - он уже крупный “демократический” чиновник, автор идеи создания в городе на Неве “свободной экономической зоны”, затем член правительства, “отец приватизации”, “стабилизатор финансов”, главный любимец Запада, обладающий там огромным авторитетом и доверием, удачливый менеджер избирательных кампаний и, наконец, “молодой реформатор”.

Но параллельно действует “мистер Хайд”. Сперва как мелкий спекулянт на цветочном рынке. Затем как доверенное лицо видного в Питере “генерала ВПК”. В тот момент в стране в разгаре была “перестройка”, в рамках которой субъекты экономики получили “хозяйственную самостоятельность” и начали сбрасывать на Запад за бесценок запасы сырья и материалов, переводя прибыль на личные счета в иностранных банках. Важную роль передаточного звена в этом процессе играла на рубеже 80-90-х годов Венгрия, С одной стороны, там еще сохранились прочные связи, а с другой - намного раньше начались рыночные “реформы”, и появились соответствующие финансовые структуры. Именно в Венгрию “генерал ВПК” направил нашего “мистера Хайда” “поучиться рынку” и заодно побыть “смотрящим” за финансовыми и товарными потоками. По возвращении в Питер “мистер Хайд” получил путевку в большую политику - в исполком Ленсовета и правительство России. Вскоре наш герой всем сердцем полюбил уютные Данию и Норвегию. Правда, его знакомые в этих странах имели весьма специфическую репутацию. Их постоянно преследовали финансовые скандалы, обвинения в аферах, мошенничестве и связях с мафией. Мафиози, в свою очередь, являлись лицами колумбийской национальности и происходили из мест у Кали, знаменитого своим наркокартелем.

Со временем колумбийцы при посредстве рыжеволосого “мистера Хайда” включились в азартные игры на российском фондовом рынке и в пирамиде ГКО, направляя туда сотни миллионов, предназначенных для “отмывания” наркодолларов. В итоге к концу весны суммарные “инвестиции” превысили полтора миллиарда. После майской паники на фондовом рынке России латиноамериканцы всерьез обеспокоились и поставили перед “мистером Хайдом” вопрос о немедленном их выводе из страны. По мере приближения “горячей осени” и эмвээфовского кредита “просьбы” становились все более настойчивыми. Наш герой, надо отдать ему должное, долго сопротивлялся, не желая жертвовать своей репутацией в глазах международных финансистов. Однако в августе, в ходе встречи с суровыми мафиози на территории Дании, он не устоял, сломавшись при угрозе “навесить” на него и членов семьи “колумбийского галстука”. Это когда острым ножом или мачете разрезают горло от уха до уха, затем из образовавшегося отверстия извлекают наружу язык, и он болтается, как галстук.

Так случилось, что синхронно с этим событием массовое разворовывание резервов ЦБ РФ достигло пика. Стало известно, что колумбийцы свое вернули. Не остался в накладе и организатор финансового краха, видимо, решивший, что если уж “кидать” своих западных благодетелей, то по полной программе. Те, в свою очередь, не сразу поняли, в чем дело. А когда поняли, то от неслыханной наглости потеряли дар речи. Достаточно было посмотреть на выражение лиц Билла Клинтона, Гельмута Коля и Мишеля Камдессю.

Так бесславно завершилась эпоха либеральных “реформ” в России.

Валерий ЛУНЕВ

Даже в наше дикое время многих возмутила травля православного священника-серба о.Александра Кокановича в г.Подольске. Об этом злодействе властей сообщил корреспондент газеты “Русский вестник” (N15-17, 1997) казак К.Ершков. Батюшку из братской страны стала преследовать демократическая администрация. Настоятель храма Рождества Христова в деревне Варварьино под Подольском о.Александр, назначенный туда указом митрополита Ювеналия, помешал волостному голове В.Шитову и начальнику местной милиции Ю.Рябову тем, что церковная земля, на которой посмел жить священнослужитель, приглянулась столичному банку “Форт”. А интересы банкиров у ельцинистов - на первом месте.

Константин Иванович Ершков, огласивший подольский беспредел, был движим не только естественным чувством справедливости. Он - председатель Православного Русско-Сербского братства, активно способствует укреплению дружбы с единоверной Сербией, в 1993 г. добровольцем воевал на Балканах, отстаивая независимость героической Сербской республики. Кстати, он защищал и нашу Приднестровскую республику от того же пронатов- ского воронья. Был командиром расчета ракетной установки “Алазань”, награжден Крестом “За оборону Приднестровья”. Ершков, вероятно, “примелькался” на митингах и крестных ходах “ведомству по охране конституции”, или как оно там именуется? Словом, комитету безопасности 50-200 семейств, впившихся в Россию. Ведь недаром плюралист Прошечкин из Мосгордумы сфабриковал увесистое досье на русофилов. И публикация Константина Ивановича в “Русском вестнике” (которую публично никто не опроверг!), очевидно, явилась для оккупантов “последней каплей”.

Ждали удобного случая. И вот 30 декабря 1997 г. в 23 часа К.И.Ершков был зверски избит в собственном подъезде (Ленинский проспект, дом 43, корпус 8). Нападавший налетел сзади, выкручивая обе руки за спину, после чего нанес профессиональный удар в затылок. Швырнув журналиста лицом на лестницу, молодчик стал отводить голову жертвы назад и яростно бить ею о каменные ступени, приговаривая: “Я убью тебя, сволочь”.

Озверевшего наймита корреспондент знал в лицо: это был некто В.Дорофеев, проживавший в том же подъезде на пятом этаже, которого соседи видели обычно в милицейской форме. Впоследствии на очной ставке господин Дорофеев заявил, что читал статью Ершкова в газете “Русский вестник”, где автор, дескать, “поливает грязью подольскую милицию”. И ОНИ (т.е., очевидно, МВД и проамериканский режим в целом) “этого так не оставят”. Доблестная “корпорация” даже не посчитала нужным скрывать причину покушения.

Впрочем, поднаторевшее в “физическом воздействии” сообщество оформило собственно кровопускание как “задержание”… Когда Ершков очнулся от резкой боли в левой руке, прижатой сапогом из прибывшего милицейского наряда, и был выволочен из подъезда, он почувствовал, как в правый карман пальто ему сунули какой-то предмет, отчего ткань сразу резко потяжелела. В машине он вновь потерял сознание. В фильме “Место встречи изменить нельзя” Жеглов-Высоцкий незаметно опускает в карман рецидивисту украденный последним кошелек. Здесь - по-другому: заготовленное загодя зеркальце от автомашины подбрасывается задержанному, чтобы запротоколировать оное при обыске. В милиции (УВД “Гагаринский”, гор. Москва) стеклышко, конечно, было “обнаружено”: оно-то и явилось единственной “уликой” против Ершкова. Человек был избит - и сам же обвинен в хулиганстве: сорвал, дескать, понравившийся предмет и взял на память.