Федор Чешко - Информационная война: история против историков

Возможно, это всего лишь легенда. Однако подразделения по высеиванию жемчужных зерен из прессы основного, вероятного, потенциального и прочих разновидностей противника – обязательный атрибут современной разведки (во всяком случае, поверить в это гораздо легче, нежели в обратное).

Несостоятельность тотальной цензуры как способа ограничения сформировавшегося информационного поля в полной мере проявили советские времена. Помните такую народную поговорку: «Есть обычай на Руси на ночь слушать Би-Би-Си»? И никакие глушильные станции (которые народ любовно-ласкательно именовал «свинья в эфире») этот обычай не поломали. Хуже того, цензура оказала самим же цензорам медвежью услугу. Ведь запретный плод, как известно, сладок. Опять же, еле разборчивый шепоток из приглушенного приемника давал советскому человеку возможность без особого риска (ведь за «Голос Америки» все-таки не расстреливали и не сажали) потешить душу ощущением собственного фрондерства, приобщения к свободомыслию. Таким образом, борьба с забугорной прессой ей же создавала дополнительную и, мягко говоря, отнюдь не всегда заслуженную рекламу.

Кстати, эпоха глобальной идеологической цензуры, уходя, напоследок облагодетельствовала человечество новой гримасой информационной войны. Ее, родимую, начали судорожно обряжать в ангельские одеяния. «Право человека на информацию – краеугольный камень демократического общества», «информэйшн маст би фри»… Так что сообщение в тривиальной программе новостей, что, дескать, нам вот прямо сейчас позвонил наш спецкорр: там-то и там-то замечена федеральная колонна в столько-то единиц бронетехники, следующая по такому-то направлению (лично слышал во время «первой» чеченской войны на одном из тогда еще центральных телеканалов) – это не вульгарный шпионаж, а возвышенная борьба за неотъемлемое право личности на свободу и полноту информации.

Вероятно, это будет одним из основных припевов информационных войн будущего.

Реплика с места:А почему Вы так и не упомянули гражданские информационные войны?

Докладчик: Сейчас упомяну. Причем использую это упоминание, чтобы попробовать проиллюстрировать живучесть последствий информационной резни и влияние их результатов на наше с вами восприятие исторических событий, личностей и…

Короче, вернемся к отложенному нами примеру.

Кто был помянут первым в качестве «отрицательного царя»? Петр Третий Романов? Да-да, тот самый – свергнутый насильственным путем и убитый при крайне неблаговидных обстоятельствах. Образ в русской истории действительно из наинеприятнейших. А почему? Не Екатерина ли Вторая еще при жизни мужа озаботилась создать себе имидж угнетаемой супругом-германцем русской патриотки? А супругу, соответственно – полусумасшедшего фридрихофила и пруссомана. Заранее готовя почву для. И присные урожденной ее высочества Софии Августы Фредерики принцессы Ангальт-Цербской… то бишь – пардон! – русской патриотки Екатерины крайне активно ей в том способствовали. В нашу суровую эпоху телевидения, при наличии видеозаписи и то, если помните, закатывались длиннейшие дебаты, читал ли Б.Н.Ельцин лекции американцам, будучи в стельку нетрезвым, или в ея же усталым. А уж тогда-то… Поди разбирайся, истово либо же саркастически восклицал государь знаменитое свое «радость-то какая!» при вести о жаловании ему Фридрихом чина полковника прусской армии… И восклицал ли вообще… Врет младшая княгиня Дашкова, что государь ей с площадною бранью язык показывал, или не врет… Скажете, мелочи? Допустим (хотя именно такие мелочи и формируют имидж).

Ладно, перейдем к масштабным вещам.

Съехала крыша у государя-императора Петра (нет, не у Первого – у внука его) на Пруссии, натаскал полный дворец голштинцев? Ага. А если эмоции в сторону да подумать? Например, вспомним, что Петр Ляксеич (который Первый) прорубил окно не в Европу, а в Балтийский резервуар, выходы из коего – проливы – остались в руках, мягко говоря, не шибко дружественных России. Справка №1: ключевое геополитическое положение, обеспечивающее полный контроль над Большим и Малым Бельтами, Зундом, Каттегатом и Скагерраком – это Дания, в то время – фактически одна из «тре крунур» Шведской недоимперии. А теперь вспомним, где находится Шлезвиг, отвоевать который с прусской помощью у Дании для разлюбезной своей Голштинии собирался нехороший и третий Петр. Справка №2: Шлезвиг расположен в основании Ютландского полуострова и не только прилегает к устью Малого Бельта, но на худой конец может стать ключом к независимому выходу в Северное море и без контроля над балтийскими проливами. Вспомним к тому же, что третий Петр, будучи сыном своего отца (герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского), на многажды нами помянутые Голштинию со Шлезвигом имел уж никак не меньше законных прав, чем его дед (по матери) – на устье Невы. Можно, конечно, всяко судить об «экспансионистских агрессивных планах», но утверждать, что были эти планы тупыми и антироссийскими – дудки-с!

А еще давайте-ка вспомним напоследок, что не добивать Пруссию, а оставить ее зависимым от России противовесом набирающей политического весу Австрии – это линия, просматривающаяся еще со времен Елизаветы, каковую царицу заподозрить в антироссийской политике так же трудно, как тогдашнюю Австрию – в примате союзнической верности над собственными интересами. (Кстати, не выпущенная из нокаута Пруссия в конце концов досталась бы уж конечно не России, а все той же Австрии; аншлюс – некоричневый и «наоборот» – состоялся бы на два столетия раньше; и на два столетия раньше возник бы некоричневый Третий Рейх… Господа, работающие в жанре альтернативной истории, не интересная ли тема нарисовалась?)

И между прочим, хоть именно Екатерина присвоила себе имидж продолжательницы заветов Петра (Первого), но не что иное, как затеянный ею переворот в самый последний момент успел-таки сорвать поход на Шлезвиг и прорубание для России персонального, никем посторонним не контролируемого окна из Балтийского пруда в Атлантику. Мало ли что армия и дворянство не хотели ни этой войны, ни затеваемых реформ (с каковым нехотением, кстати, тоже не все прозрачно)! Будто при первом Петре стрельцы да бояре из кафтанов выпрыгивали от желания воевать шведов, строить корабли и платить налог на право ношения бородищ! Между прочим, при самОй патриотке Екатерине русская армия доблестно да самоотверженно билась, по сути, за австрийские интересы – вероятно, по собственному безоговорочному желанию?

Кстати, сын Петра Третьего, Павел, терпеливо дождавшись естественной смерти матушки-убийцы, попытался воплотить замыслы отца по обеспечению морской независимости России – правда, не на севере, а в Черноморско-Средиземноморском регионе. А еще он попытался, например, отойти от ориентации на союз с Англией. Но общественное мнение (сформированное так качественно, что аж до нынешних дней хватило) предпочло усмотреть в «мальтийском кавалерстве» государя лишь повод для острот. Скучно было ему, этому самому мнению, утруждаться анализом геополитических игр; оно слишком поглощено было негодованием по поводу все той же пруссомании, запрета на круглые шляпы, натыканных повсюду уродливых полосатых будок (кстати, о такой мелочи, как влияние будок и их содержимого на уровень уличной преступности задумываться было как-то не принято: ведь все, что на прусский лад, – то от лукавого).