Иосиф Вихнин - Люди с чистой совестью

Что я мог этому сельскому жителю ответить? Спорить с мнением министра, что реформы должны продвигать профессионалы? Смешно. Школьники, которые учатся в селе Каменка в здании бывшей колхозной конторы, — даже они мне рассказывали, что без профессиональных навыков самую смирную корову подоить трудно. Что тогда говорить об управлении сельским хозяйством? Или я должен отвергать революцию как инструмент развития общества? Но это было бы глупо. Ведь революция — это когда ломают и отбрасывают безнадёжно отжившее, если оно мешает строить более совершенное.

Другое дело, когда требуют произвести революцию в головах. Тут задумаешься. От каких, скажите мне, знаний и убеждений должен отказаться, к примеру, председатель колхоза Игорь Прусаков? Растить хлеб — дело для него семейное. У него дед был председателем колхоза. Отец — директором совхоза на целинных землях. А колхоз имени Ленина в селе Сретенское Игорь Прусаков возглавил двенадцать лет назад, когда это хозяйство было уже доведено реформами почти до полного банкротства.

Тогда нового председателя тоже пытались учить. Один из местных начальников стал ему настойчиво советовать, чтобы он побыстрее входил со своим колхозом в рыночную экономику. А для этого рекомендовал немедленно разделить хозяйство на три отдельных предприятия. Прусаков категорически отказался дробить колхоз. Ему стали приводить в пример других руководителей, которые это послушно сделали и настолько спешили проявить свою приверженность рыночным реформам, что готовы были бежать впереди паровоза.

Но пока эти учителя пытались Прусакова вразумить, выяснилось, что уже некого ставить ему в пример: было в Ильинском районе четырнадцать совхозов и колхозов, и одиннадцать из них новые реформаторы уральской деревни умудрились похоронить. А колхоз имени Ленина живёт и работает.

Впрочем, в России так бывало уже не раз, ещё Лев Толстой об этом говорил: кто умеет, — тот делает, а кто не умеет — тот учит. Чему же вы теперь собираетесь учить Прусакова?

Может, вам претит его убеждение, что растить хлеб или производить молоко — это дело святое? Хотите, чтобы он отбросил это убеждение, как безнадёжно устаревшее?

Или кому-то сильно не терпится убрать имя Ленина с вывески предприятия? Недавно Прусаков предложил проголосовать этот вопрос на правлении колхоза. Они и проголосовали. Единогласно решили имя Ленина сохранить.

Вообще Игорь Прусаков не из тех людей, кто предпочитает затеряться в толпе, нежели отстаивать свою правоту в одиночку. Но остаться со своими убеждениями в одиночестве ему точно не грозит.

ПРИШЛА к нему как-то доярка Антонина Мялицына. Он думал, она с просьбой какой. А глянул ей в лицо и увидел, что горестно человеку. Но что случилось? Кто обидел?

Да в том-то и дело, что открыто никто не обидел. И слов плохих никто доярке Мялицыной не сказал. Просто зашла она по дороге в сельский магазин. А там кто-то из местных учителей оглянулся на доярку и поморщился. Она ведь прямо с работы сюда зашла, и, видать, запах фермы ещё не выветрился по дороге.

Такая проза деревенской жизни. Наверное, немало их нынче, — учителей, которые спокойно едят хлеб и не могут обойтись без молока. Но при этом брезгливо морщатся, увидев рядом тракториста или доярку. Им кажется, что громадная разница существует между образованным учителем и «некультурным» колхозником. А на самом деле разница точно такая, как между великаном и грузом.

Причём тут великан? И причём тут груз? Это я о библейской притче, авторство которой приписывают мудрому царю Соломону. Речь там идёт о маленьком человечке, который из-за своего низкого роста не видел далеко дорогу. А когда добрый человек посадил его себе на плечи, он много увидел и почувствовал себя великаном. Возможно, он и впрямь мог бы стать великаном. Если бы только помнил, кто именно помог ему увидеть мир с такой высоты. Но он об этом не думал. А потому остался всего лишь грузом на чужих плечах.

Много нынче груза на крестьянских плечах. При всём желании не сможет председатель колхоза Прусаков совестить каждого встречного, если тот свысока смотрит на колхозника. Тем более что пренебрежение к людям, которые кормят страну, — это пренебрежение идет сверху. Посмотришь иной раз, как министр или губернатор поучает руководителей сельхозпредприятий, и можно подумать, этот чиновник много лет работал на земле.

Пожалуй, это было бы неплохо, если бы он «от земли» вырос. Так нет ведь. Закончил философский факультет. Работал директором магазина. Теперь учит селян, как коров доить. Но колхозники нуждаются вовсе не в таком внимании власти.

У той же Антонины Мялицыной руки золотые, и человек она душевный. Как и дояр Виктор Субботин, к примеру. Мужчина-дояр всегда был изрядной редкостью на селе. А Субботин и вовсе личность уникальная. Кода занят делом, любит лирические песни напевать. Уже по одной этой особенности Прусаков издали угадывает его присутствие на ферме. А ещё угадывает по особому психологическому климату, который устанавливается вокруг Субботина. Не раз замечал это председатель Прусаков: люди будто добрее становятся рядом с дояром Субботиным. Охотнее улыбаются, стараются не спорить, грубое слово придерживают.

А сколько мог бы рассказать Прусаков о двух Владимирах — Пономарёве и Пескове. Эти механизаторы друг на друга совершенно непохожи. Пономарёв — постарше, Пескову — всего тридцать шесть. Пономарёв — молчун, Песков — разговорчивый. Но и тот, и другой — работники думающие. Им едва успеешь конкретное задание дать, глянь — они уже знают, как лучше подступиться к этой работе и плюсы и минусы каждого варианта тебе тут же преподносят. Оказывается, они уже предвидели эту работу. Потому что привыкли вперёд заглядывать в интересах хозяйства.

Такие люди — самое большое богатство России. Никаких денег не пожалел бы председатель колхоза Прусаков, чтобы сделать их жизнь лучше. Не так много, как хотелось бы, но есть в колхозе новые трактора. Хорошая техника. Современное доильное оборудование. Но Прусакову намного больше надо. Он кроме всего прочего мечтает на каждой ферме прекрасные бытовые комплексы построить — с комфортными душевыми и саунами. А денег не то что на сауны — на достойную зарплату колхозникам не хватает.

Министр по этому поводу уверенно поучает. Дескать, хороший ветеринар в нынешнюю неустроенную деревню не поедет за пять тысяч рублей. Поэтому есть только один разумный выход: аутсорсинг. Пусть, мол, один и тот же ветеринар работает на выезде в разных хозяйствах. Ему это будет интересно…

ВЕРНО: кому-то такое интересно. А доярке Мялицыной — ничуть. Она за этим аутсорсингом видит неуклюжую попытку министра узаконить нынешнюю неустроенность деревни. Узаконить заведомо низкую зарплату тех, кто работает на земле. А кто в этом виноват, господа хорошие, что сегодня толковые и честные работники получают за свой благородный труд меньше, нежели пронырливый лавочник средней руки?