Алексей Цветков - Антология современного анархизма и левого радикализма

Помимо того, что он был одним из самых уморительных зрелищ в Лондоне за многие годы, марш еще и хорошо показал социальный состав движения «Классовая война». В голове колонны шло около десятка анархистских активистовв возрасте от 25 до 35 лет — в обычной уличной одежде, — которые, собственно, и делали газету «Class War», а за ними шагало несколько сотен панков-тинейджеров.

Из-за присутствия большого числа полицейских, на Регате в Хен-ли особого хаоса создать не удалось, но реакция СМИ была такой, что «Классовая война» в своей газете могла хвастаться этой акцией как победой. Чего сказать о Походе на Хэмпстед, который состоялся 21 сентября 1985 года. Демонстранты, снова примерно 500 панков плюс руководство «Классовой войны», подверглись со стороны копов неслыханному унижению. Полицейские, численно превосходившие демонстрантов более чем вдвое, заставили участников марша свернуть с запланированного маршрута и загнали их в боковые улицы. Шествие полностью остановилось более чем на час, а менты тем временем создали узкое место в голове колонны и стали прижимать демонстрантов все теснее и теснее друг к другу. В качестве последнего унижения участников марша заставили пробежать — гуськом — между двумя рядами полицейских в форме (которые дразнили их, скандируя: «А мы арестовали ваших лидеров!»), прежде чем их окончательно разогнали.

Этот провал вызвал серьезные дискуссии внутри группы о том, как дальше следует вести кампанию. Более экстремистские элементы предложили устроить демонстрацию «Мочи богатых!» в западном Белфасте и «Марш памяти Гарри Робер-тса» в Лондоне. Оба предложения, будь они приняты, повлекли бы за собой серьезный риск. Акция в Белфасте привела бы в бешенство все стороны, участвовавшие в гражданской войне, и любой демонстрант подверг бы себя реальной угрозе серьезного избиения, если не смерти. А шествие в честь убийцы мента было бы прямым приглашением к репрессиям со стороны полиции. Оба варианта были отвергнуты. Кампания «Мочи богатых!» пришла к своему бесславному концу после марша в Бристоле 30 ноября 1985 года.

Репутация «Классовой войны» как группы, представлявшей серьезную политическую угрозу, была на грани коллапса. Однако, по счастливой случайности, СМИ приписали группе серьезную роль в организации беспорядков, произошедших в Брикстоне и Тотнеме осенью того года. На самом деле, на тот момент в Лондоне жило менее двадцати членов «Классовой войны», и группа не оказала абсолютно никакого влияния на события — хотя горстка ее сторонников и проникла в зону беспорядков, как только началась заваруха. Хотя это и несколько упрочило пошатнувшуюся репутацию «Классовой войны», вскоре после событий ислингтонская команда покинула группу, позволив Иэну Боуну принять бразды правления в качестве бесспорного лидера.

После этого «Классовая война» утратила свою изюминку и скоро стала неотличимой от любой другой анархистской группировки. Несмотря на шумиху в медиа, ее кампания против «облагораживания» трущоб в лондонском Ист-Энде оказалась совершенно безрезультатной. Группа попыталась расширить сферу своего влияния, обращаясь не только к панкам, но и к простым людям из рабочего класса. Переделанной газете «Class War» не хватало стиля ее первых номеров, а ее попытки завоевать новых читателей провалились самым жалким образом. Новый формат газеты со специальными рубриками: «Скандалы», «Поп», «Секс», «Спорт» и т. д. — воспринимался как похлопывание читателей по плечу. Тем временем СМИ игнорировали изменение линии «Классовой войны» и продолжали печатать леденящие кровь материалы о ее террористической тактике (см. например статью в News Of The World Sunday Magazine от 5 июля 1987 года).

Когда прошли первые восторги по поводу успеха ее агитационных кампаний, «Классовая война» совершила одна за другой все традиционные ошибки анархистского движения. Те, кто еще оставался в группе, проиграли в своей же собственной игре. «Классовая война» успешно манипулировала СМИ и доносила самые крайние анархистские идеи до широкой общественности, но затем группа стала отказываться от проектов, которые позволили бы ей предложить публике нечто еще более тревожащее. Группе следовало самораспуститься сразу же, как она обнаружила, что не готова провести ни марш в Белфасте, ни демонстрацию в честь убийцы полицейского. Вместо этого она занялась безуспешными попытками расширить свою аудиторию, чему, несомненно, помешали бы медиа, даже если бы группа была в состоянии реализовать такой проект. В этот-то момент «Классовая война» и порвала связь с традицией, хронику которой я пытаюсь здесь писать. Гневная сатира, одушевлявшая дадаистское, ситуционистс-кое и панковское движение на пике их развития, была отброшена. Популяристский подход, который ее сменил, был зачастую настолько сентиментальным, что по сравнению с ним и мыльные оперы покажутся образцом вкуса.

Будучи крошечной по численности группой, «Классовая война» понимала, что лучший способ донести свои взгляды до широкой публики — это брать культурные стереотипы и, необходимым образом «подправив» их, вбрасывать обратно в масс-медиа. По этой причине культура (в широком смысле слова) волновала «Классовую войну» не меньше, чем политика. Группа черпала вдохновение главным образом из трех источников — культуры британского рабочего класса, панка и анархистской/лево-коммунистической традиции. «Классовая война» была как будто специально создана, чтобы возбуждать журналистов — и это ей блестяще удавалось! Свою тактику группа позаимствовала из панковской и анархистской традиций. В двух словах она сводилась к тому, что «Классовая война» прославляла все, что пресса объявляла воплощением зла. СМИ изображали рабочий класс приверженным к насилию — «Классовая война», идя по стопам панка, карикатурно заостряла этот образ (правда, с той оговоркой, что это насилие всегда направлено против ментов или богачей). Освещение в печати как панка, так и «Классовой войны» в основном касалось их оскорбительных выпадов в адрес богачей и истэблишмента (особенно королевской семьи). Когда «Классовая война» выпустила пластинку «Better Dead Than Wed» [«Лучше быть мертвым, чем женатым»] (Mortarhate Records, Лондон, 1986), таким образом отметив свадьбу принца Эндрю, реакция был такой, как будто вернулись дни антиюбилейной пластинки «Секс Пистолз» (но пролетарские развлечения пропагандируемого «Классовой войной» толка были, разумеется, не так популярны, как панк). Интересно также отметить, что акцией голландских прово, которая получила больше всего освещения в прессе, был взрыв дымовой бомбы во время свадебных торжеств голландского королевского двора в 1966 году.