Лев Троцкий - Историческое подготовление Октября. Часть II: От Октября до Бреста

Перед историей, перед международным пролетариатом, перед русской революцией и российским рабочим классом – мы не имеем права ставить теперь на карту вооруженного восстания все будущее. Ошибкой было бы думать, что теперь подобное выступление в случае неудачи привело бы только к тем последствиям, как 3–5 июля. Теперь дело идет о большем. Дело идет о решительном бое, и поражение в этом бою было бы поражением революции.

Такова общая обстановка. Но всякий, не желающий только говорить о восстании, обязан трезво взвесить и шансы его. И здесь мы считаем долгом сказать, что в данный момент всего вреднее было бы недооценивать сил противника и переоценивать свои силы. Силы противника больше, чем они кажутся. Решает Петроград, а в Петрограде у врагов пролетарской партии накоплены значительные силы: пять тысяч юнкеров, прекрасно вооруженных, организованных, желающих, в силу своего классового положения, и умеющих драться, затем штаб, затем ударники, затем казаки, затем значительная часть гарнизона, затем очень значительная часть артиллерии, расположенная веером вокруг Питера. Затем противники с помощью ЦИК почти наверняка попробуют привести войска с фронта. Пролетарской партии в данный момент пришлось бы драться при совсем другом соотношении сил, чем в дни корниловщины. Тогда мы дрались вместе с эсерами, меньшевиками и отчасти даже вместе со сторонниками Керенского. Теперь же пролетарской партии пришлось бы драться против черносотенцев плюс кадеты, плюс Керенский и Временное Правительство, плюс ЦИК (эсеры и меньшевики).

Силы пролетарской партии, разумеется, очень значительны. Но решающий вопрос заключается в том, действительно ли среди рабочих и солдат столицы настроение таково, что они сами видят спасение уже только в уличном бою, рвутся на улицу. Нет. Этого настроения нет. Сами сторонники выступления заявляют, что настроение трудящихся и солдатских масс отнюдь не напоминает хотя бы настроений перед 3 июля. Существование в глубоких массах столичной бедноты боевого, рвущегося на улицу настроения могло бы служить гарантией того, что ее инициативное выступление увлечет за собой и те крупнейшие и важнейшие организации (железнодорожные и почтово-телеграфные союзы и т. п.), в которых влияние нашей партии слабо. Но так как этого-то настроения нет даже на заводах и в казармах, то строить здесь какие-либо расчеты было бы самообманом.

Говорят: но ведь железнодорожники и почтово-телеграфные служащие голодают, задавлены нищетой, раздражены против Временного Правительства. Все это так, конечно. Но это все еще не гарантия, что они поддержат восстание против правительства вопреки эсерам и меньшевикам. Служащие и рабочие железнодорожники были задавлены нищетой и в 1906 году, задавлены они и в Германии, и во Франции. И однако это не гарантирует поддержки восстания. Если бы все задавленные нищетой люди всегда были готовы поддержать вооруженное восстание социалистов, мы давно завоевали бы социализм.

Это подчеркивает нашу очередную задачу. Съезд Советов назначен на 20 октября. Он должен быть созван во что бы то ни стало. Он должен организационно закрепить растущее влияние пролетарской партии. Он должен стать центром сплочения вокруг Советов всех пролетарских и полупролетарских организаций, как те же союзы железнодорожников, почтовиков, банковских служащих и т. п. Твердой организационной связи нет еще между этими организациями и Советами. Этого нельзя оценивать иначе, как симптом организационной слабости пролетарской партии. А подобная связь во всяком случае есть предварительное условие действительной реализации, действительного проведения в жизнь лозунга «вся власть Советам». Для каждого данного момента этот лозунг, конечно, обозначает самое решительное сопротивление малейшим покушениям на права Советов и организаций, созданных ими, со стороны власти. При этих условиях глубокой исторической неправдой будет такая постановка вопроса о переходе власти в руки пролетарской партии: или сейчас, или никогда. Нет. Партия пролетариата будет расти, ее программа будет выясняться все более широким массам. Она будет иметь возможность в еще более широкой форме продолжать беспощадное разоблачение политики меньшевиков и эсеров, которые стали на пути действительного перехода власти в руки большинства народа. И только одним способом может она прервать свои успехи, именно тем, что она в нынешних обстоятельствах возьмет инициативу выступления и тем подставит пролетариат под удары всей сплотившейся контрреволюции, поддержанной мелкобуржуазной демократией.

Против этой губительной политики мы подымаем голос предостережения.

Подписи: Г. Зиновьев. Ю. Каменев.

11 октября 1917 года.

СОВЕТАМ, АРМЕЙСКИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ, ВСЕМ РАБОЧИМ И СОЛДАТАМ

На 20 октября назначен Всероссийский Съезд Советов. Все силы контрреволюции объединились, чтобы сорвать Съезд. Соглашатели, потерявшие почву под ногами, помогают контрреволюции против Советов. «Известия ЦИК», давно превысившего свои полномочия, хоронят Советы, противопоставляя им Предпарламент. Обанкротившиеся соглашатели запугивают, будто Съезд Советов помешает Учредительному Собранию.

Товарищи! Северный Областной Съезд Советов, с участием самых могущественных Советов России (Петрограда, Москвы, Балтийского флота, Финляндии, Ревеля и пр.), обсудив вопрос, говорит вам: вся буржуазия и покорное ей правительство готовятся к срыву Учредительного Собрания. Обеспечить его созыв может только Съезд Советов.

Соглашатели, срывающие Съезд, тем самым срывают Учредительное Собрание. Отдельные организации, выступающие по воле правительства против Съезда, нарушают тем самым законное решение первого Съезда и подлежат переизбранию.

Для скорейшего заключения мира, для создания Советской власти, для созыва Учредительного Собрания, для спасения революции и страны Съезд должен состояться 20 октября.

13 октября Съезд Советов Северной области отправил «всем, всем, всем» радиотелеграмму о созыве Всероссийского Съезда. Печатаемый здесь текст представляет собой написанный т. Троцким первоначальный набросок радиотелеграммы. Этот набросок редакции удалось найти в архиве т. Троцкого.

Товарищи!

Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно.

Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже Съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс.