Лев Троцкий - Проблемы международной пролетарской революции. Основные вопросы пролетарской революции

Вся политика грузинского меньшевизма состояла из шашень, мелких хитростей, плутней, рассчитанных не только на то, чтобы обмануть врага, но и на то, чтобы усыпить массы. Среди рабочих и крестьян и даже среди рабочих-меньшевиков господствовали большевистские настроения. Их подавляли силой. В то же время разлагали массу, выдавая ей врагов за друзей. Фон-Кресс рекомендовался, как друг. Генерал Уоккер изображался, как оплот демократии. Сделки с русскими белогвардейцами совершались то более явно, чтобы пойти навстречу Антанте, то скрытно, чтобы не волновать массы.

1919 год был для грузинских меньшевиков годом большей осторожности и скрытности. Но их политика от этого не стала ни на йоту честнее.

В последние месяцы 1919 г. военное положение Советской Федерации меняется радикально: Юденич уничтожен, Деникин сперва отброшен на юг, затем разгромлен. К концу года войска Деникина разбиты на несколько деморализованных групп. Антанта как бы охладевает к белым. Крайнее крыло англо-французских интервенционистов переносит главное внимание на окраинные национальные государства. Первое место в очередном походе против России должно принадлежать Польше. Этот новый план освобождает англо-французскую дипломатию от необходимости считаться с великодержавными притязаниями русских белогвардейцев и развязывает ей руки для признания независимости Грузии.

В этих условиях Советское правительство предлагает Грузии союз против Деникина. Цель предложения двойная: во-первых, заставить грузинское правительство понять, что если оно переменит свою международную ориентацию, оно сможет в военном отношении опираться не на фон-Кресса и генерала Уоккера, а на Буденного, [213]во-вторых, ускорить при содействии Грузии ликвидацию остатков деникинских войск, дабы не дать сложиться из них новому фронту.

На это предложение грузинское правительство отвечает категорическим отказом. После всего, что мы узнали об отношениях Грузии к немцам, туркам, Деникину, англичанам, нам нет надобности выслушивать слишком усердного Каутского, который объясняет отказ Грузии ее заботой о… нейтралитете. Тем более, что сам Жордания, в поте чела добывавший в те дни признание Антанты, достаточно откровенно обнажил пружины меньшевистской политики.

14 января он заявил в Учредительном Собрании: «Вы знаете, что Советская Россия нам предложила военный союз. Мы ей наотрез (!!) отказали в этом. Вам, наверное, известен наш ответ. Что означает (означал бы) этот союз? Он означает, что мы должны были порвать связь с Европой… Пути Грузии и России здесь разошлись. Наш путь ведет в Европу, путь России – в Азию. Знаю, враги скажут, что мы на стороне империалистов. Поэтому я здесь должен решительно заявить: предпочту империалистов Запада фанатикам Востока!». Эти слова в устах главы правительства во всяком случае не могут быть сочтены двусмысленными. Жордания как бы обрадовался поводу – не просто заявить, а прокричать, что в новом военном походе, который «империалисты Запада» подготовляли против «фанатиков Востока», Грузия будет целиком на стороне Пилсудского, Таке Ионеску, [214]Мильерана и всех прочих. Никак нельзя оспаривать у Жордания права «предпочитать» империалистскую Европу, которая нападает, Советской России, которая обороняется. Но тогда не нужно оспаривать и у нас, у «фанатиков Востока», нашего права проломить, когда нужно, контрреволюционный череп мелкобуржуазному лакею империализма. Ибо и мы можем «решительно заявить»: предпочитаем врага с проломленным черепом врагу, способному кусаться и вредить.

Наиболее уцелевшие остатки деникинской армии укрылись в Крыму. Но что такое Крым? Не плацдарм, а западня. В 1919 году мы сами ушли из этой бутылки, когда Деникин угрожал вогнать из Украины пробку в ее узкое горлышко. Тем не менее, Врангель укрепился в Крыму и стал строить новую армию и новое правительство. Это было возможно только потому, что англо-французский флот расширял крымский плацдарм. Черное море, враждебное нам, было целиком к услугам Врангеля. [215]Но сами по себе военные корабли Антанты еще не решили вопроса. Они доставляли Врангелю одежду, оружие, отчасти предметы питания. Но ему прежде всего нужны были люди. Откуда же он получал их? В очень большом, в решающем для него количестве – из Грузии. Если бы за меньшевистской Грузией не было бы других грехов, кроме одного этого, ее судьбу нужно было бы считать предрешенной. Незачем ссылаться на давление Антанты, ибо Грузия не противодействовала, а шла целиком навстречу этому давлению. Политически вопрос стоит, однако, яснее и проще: если «самостоятельность» Грузии заключается в том, что она, по требованию турок, немцев, англичан и французов, вынуждена поджигать дом Советской России, то уж не нам, конечно, мириться с такой самостоятельностью.

В Крым вошло с Врангелем не более 15 – 20 тысяч солдат. Мобилизация местного населения приносила мало пользы: мобилизованные сражаться не хотели, многие уходили в горы, образуя отряды «зеленых». Врангелю, при ограниченности его плацдарма и ресурсов, нужен был отборный элемент, белое офицерство, добровольцы, богатые казаки, непримиримые враги Советской власти, уже прошедшие школу гражданской войны под командованием Колчака, Деникина или Юденича. Корабли Антанты свозили их отовсюду. Но главным гнездом их оказалась Грузия. Правое крыло разбитой армии Деникина опустилось на Кавказ под непрерывными ударами нашей конницы и искало спасения в пределах меньшевистской республики. Разумеется, дело не обошлось без выполнения некоторых обрядов так называемого международного права. В качестве «нейтральной» страны, Грузия приняла отступающие белые войска и, разумеется, заключила их в «концентрационные лагери». А в качестве страны, которой западные империалисты ближе фанатиков Востока, она поставила «лагеря» в такие условия, чтобы дать возможность белым попасть в Крым без потери драгоценного времени.

По предварительному соглашению с агентами Антанты – уличающие документы налицо! – меньшевистское правительство заботливо выделило здоровых, способных носить оружие деникинцев и сосредоточило их преднамеренно в Поти, на морском берегу. Их забрали там корабли Антанты. А для ограждения нейтральной репутации Понтия – Жордания агенты его правительства отбирали у капитанов английских и французских пароходов расписки в том, что те свезут беженцев в Константинополь. И если их отвозили, тем не менее, в Севастополь, то виною тому исключительно вероломство капитанов. Таких отборных деникинцев было передано в Поти не менее 10.000 душ. В найденных в Грузии бумагах сохранился поучительный протокол правительственной комиссии по военным беженцам. Начальник концентрационного лагеря генерал Арджеванидзе доложил: «Лагерь в настоящее время пуст ввиду отъезда добрармии из Поти». Постановлено: «Принять к сведению».