Дмитрий Калюжный - О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе

Прежде всего, в опричнину вошли уезды, близкие к границе с Великим княжеством Литовским, густо населенным помещиками, выходцами из центральных уездов: Вяземскоий, Козельский, Белевский, Лихвинский, Малоярославецкий, Медынский, частично Перемышльский и т. д. В центре опричными стали Суздальский и Можайский уезды. Опричными были и земли Аргуновской волости вокруг Александровой слободы (она входила в Переславль-Залесский уезд). Отдельные волости были отписаны в опричнину и в других местах, в том числе и неподалёку от Москвы: Гжель, Олешня и Хотунь на Лопасне (на границе с Дмитровским и Коломенским уездами), Гусевская волость Владимирского уезда, Домодедовская волость на реке Пахре, наконец – окрестности озера Селигер. Финансовую базу опричнины должны были составить платящие большие налоги северные земли: Поморье, Двинской край, Вологодский уезд.

Река Неглинка делила Москву на опричнину и земщину. В дальнейшем территория опричнины в стране расширилась, но окраинные земли всегда оставались в земщине.

Земщину обложили большим налогом на устройство опричнины (на переселения и прочее): царь взял с нее 100 тысяч рублей. Чтобы представить себе, что означала в XVI веке эта сумма, можно вспомнить, что село с несколькими деревнями продавали за 100—200 рублей. Вклада в монастырь в 50 рублей было достаточно, чтобы вкладчика и его родных поминали ежедневно до тех пор, пока «бог велит сей святой обители стояти». Годовой оклад денежного жалованья служившего при дворе человека невысокого ранга равнялся 5-10 рублям, а 400 рублей – это был самый высокий боярский оклад. Таким образом, 100 тысяч рублей составляли гигантскую по тем временам сумму.

По указу об опричнине предполагалось, что из взятых в опричнину уездов будут высланы те служилые люди, «которым не быти в опришнине»; они должны были получить взамен вотчины и поместья в земских уездах. Опричникам же собирались раздать поместья в опричных уездах. Такова та информация, которую сообщает нам официальная летопись, излагая указ об опричнине. Подлинный же текст этого важного источника, к сожалению, до нас не дошел.

Описывая в предыдущей главе общий сценарий развития событий при рывке, мы указали на два важнейших и непременных пункта. Это заимствование идей и технологий с Запада и полная замена кадров. Очевидно, что введением опричнины задача замены кадров была решена. А где же идея с Запада?

Она выразилась не только в новом устройстве войска, но и в том, что опричники были организованы наподобие монашеско-рыцарского ордена. Они приносили особую присягу на верность царю, обязуясь не вступать в общение с земскими, даже с родственниками. В Александровой слободе, которая стала главной опричной резиденцией царя, создалось своего рода монашеское братство во главе с царем; друг друга так и называли «брат». Царь стал игуменом, князь Афанасий Вяземский – келарем, Малюта Скуратов (думный дворянин Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский) – пономарем. Как и в монастыре, здесь была общая трапеза, совмещавшаяся с богослужением.

Историки полагают, что «монастырско-опричные трапезы должны были словно напоминать о далеких временах, когда князья пировали со своими дружинниками» (В. Кобрин). Но вся эта практика в точности списана с духовно-рыцарских орденов крестоносцев.

Все братья носили одинаковые, похожие на монашеские черные одежды со знаками принадлежности к «ордену» опричников: метлой, чтобы выметать измену, и собачьей головой, чтобы ее выгрызать. В Александровой слободе шли нескончаемые службы, на которых царь и опричники стояли в мантиях с капюшонами, с заостренными посохами и длинными ножами под одеждой.

Государству требовались определенные перемены, и они произошли. Другое дело, что проблемы решались не оптимальным образом. Заручившись поддержкой одной части общества (посадских), царь вторую часть – элиту – разделил на две части и по сути стравил между собой. Он добился концентрации сил и поддержки народа, но был вынужден тратить ресурс на борьбу внутри страны.

В 1566 году Сигизмунд II предложил Ивану IV прекратить войну и разделить Ливонию по существующей линии фронта. Но царь хотел захватить Ригу с её портом и таким образом пробиться к морю. Земский собор поддержал царя. Тогда же был установлен единый порядок военной службы феодалов: отныне вотчинники наравне с помещиками тоже выставляли вооруженных воинов.

В 1569 году Литва и Польша заключили Люблинскую унию и объединились в одно государство, Речь Посполитую (польск. Rzeczpospolita – республика). Война продолжалась. Сил у России не хватало, и Иван переменил политику. Не желая отдать Ливонию Сигизмунду, он поддержал идею буферного Ливонского королевства с датским принцем Магнусом во главе.

Тем временем осложнилось положение на юге. Турки пытались напасть на Астрахань, и тут оказалось, что опричное войско совершенно несостоятельно в борьбе с внешним врагом. Крымский хан Девлет-Гирей пошел на Москву. Иван IV объявил мобилизацию, однако многие опричники не явились, царь бежал, а хан сжёг Москву. После этого и сибирский хан разорвал отношения с Россией, а в 1573 году его брат даже ходил на Россию, а в Сибири был убит российский посол. Кстати, крымский хан в 1572 году повторил поход, но татары были разбиты.

Уж что-что, а рабом «схем» и «моделей» царь не был. Выявившаяся несостоятельность опричного войска способствовала ликвидации опричнины вообще. Командующего опричным войском князя Михаила Черкасского, хоть он и был шурином царя, казнили, в рядах опричнины прошла чистка. В 1572 году опричнину отменили и запретили упоминать это слово.

В этом случае, как и при Петре, и при Сталине, были сменены кадры. В какой-то момент требовались люди, нацеленные на разрушение старого. Затем в них не только отпадала необходимость, но и они становились вредными, опасными в новых условиях.

Снова выделили «государев удел» и с целью повышения боеспособности армии переместили бояр и дворян. Отныне все поместья служилого человека должны были находиться не в разных уездах, а в том, где он значился в послужном списке. Тем самым помещик поставлял потребное число воинов из всех поместий, никого не укрывая от мобилизации. Пополненная армия требовалась для продолжения Ливонской войны.

В 1572 году умер Сигизмунд II, и до 1574 года в Речи Посполитой короля не было. Войска Магнуса в Ливонии помогали русским. Пользуясь благоприятным положением, Иван опять начал наступление, захватил все побережье, взял ряд крепостей и городов. Но новый польско-литовский король (с 1576), бывший венгерский князь Стефан Баторий нанес контрудар не в Ливонии, а на русской земле, с юга на север; он взял Полоцк, Великие Луки, Старую Руссу. В 1582 было заключено приемлемое Ям-Запольское перемирие.