Дмитрий Калюжный - О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе

Но что удивительно, при этом демонстрируется не свобода мысли, а рабское следование модным на данный момент стереотипам. То есть разговор идет в рамках общих настроений.

Многие больны «магией имени». Это следствие того, о чем мы говорили выше – неумения размышлять и анализировать. Человек слушает чью-то речь и ничего не понимает, но он убеждён, что говорящий – человек умный (но даже эта убеждённость возникает не как результат собственного знания, а как отражение чужого мнения). Значит, делает для себя вывод слушатель, он говорит все правильно. В случае же, если то же самое произносит некто, с его точки зрения, не заслуживающий доверия, подразумевается, что он «чушь молотит».

А отсюда проистекает и определённый тип поведения тех, кто называет себя интеллигентами. Для них важна не истина, а желание выглядеть умным в представлении начальства и публики. Отсюда тяга ко всему общепризнанному (ныне – «западному»), а не истинному.

У людей очень много стереотипов (предрассудков). Поэтому они, как правило, глухи к возражениям иначе думающих. В этом им усиленно помогают «специальные люди», использующие в своей работе знание свойств человеческой психики.

Те, кто формирует «общественное мнение», отлично знают, как это правильно делать. Вот посмотрите на так называемых экспертов, заполонивших все СМИ. Вообще-то они должны разъяснять власти и обществу последствия тех или иных политических, экономических и тому подобных действий. А на самом деле они занимаются внушением обществу, что все действия властей правильны, то есть убеждают в правильности поступков тех, кто им платит. Для такой работы нужны вовсе не специалисты и знатоки проблем, им даже вредно знать то, о чём берутся судить. Зато они должны уметь убеждать общество в том, что решение может быть только такое, а никак не другое.

Правда, эти методы – не изобретение сегодняшнего дня. Очень многое было создано еще советским агитпропом, а кстати, большинство новых авторитетов, так или иначе, были связаны с этим ведомством. Они очень убоги в своих рассуждениях. Никакой дискуссионности. Главные их аргументы: «Иного не дано!» «Так жить нельзя!»

Технология манипулирования общественным мнением не сводится к простому недопущению «ненужных» новостей в газетах или навязыванию антиисторических и лживых телевизионных «документальных драм». Владельцы масс-медиа демонстрируют и тонкость, и тщательность в дирижировании индустрией развлечений и новостей, которые они представляют нам. Например, в том, как подаются новости: какие события подчеркиваются, а какие едва упоминаются, как репортер или ведущий подбирает слова, тон его голоса, выражение лица; формулировка заголовков; подбор иллюстраций – всё это работает на уровне подсознания, и глубоко влияет на нашу интерпретацию того, что мы видим и слышим.

Редко теперь встретишь просто беседу один на один. Всё теперь – ток-шоу, разговор в присутствии нанятых «слушателей», вовремя подающих нужные реплики и эмоциональные крики. А вспомните идиотский смех за кадром в некоторых передачах. Это, если угодно, тренировка одинаковой реакции на предлагаемые события. Всё это разрушает способность к логическому мышлению, то есть к умению строить умозаключения.

Другой метод оболванивания: одновременно преподносится большой набор фактов, но так, чтобы из него было бы невозможно построить связную картину. Поэтому рекомендуемые выводы имеют вид некого прозрения. Получить их из того, что сообщалось, логическим путем, как правило, невозможно. А значит, таким выводам можно только верить, не рассуждая. «Голосуй сердцем».

Или, например, берутся разноуровневые аргументы и представляются как равноценные. То есть не соблюдается соразмерность явлений. В результате делается вывод, который можно считать абсурдным, но только если понимать, в чём заключается ошибка.

В аналогиях и метафорах, используемых политиками и журналистами, грубейшим образом нарушаются все пропорции и соответствия. Например, подчеркивается значение законотворческой работы Думы. Закон в представлении обывателя – это набор правил, защищающих его интересы, ограничивающих всевластие отдельных личностей по отношению к нему и к обществу. А в представлении «новых русских», воров и «новых аристократов» – это легитимизация правил, позволяющих им подавлять того самого «обывателя».

Для проталкивания нужного мнения сообщают только положительную информацию, изымая отрицательную. Перед либерализацией цен нас уверяли, что в результате цены понизятся (например, что яйца подешевеют в полтора раза, а мясо будет по цене 4 р. 50 к.), хотя экспертные оценки Госкомцен предполагали сорокапятикратное их повышение. Но об этом никто не считал нужным сообщать.

Или другой пример. Годами исполнительная власть тщательно избегала постановки вопроса о проведении целенаправленной промышленной политики, полагая, что рыночный механизм сам определит оптимальную структуру экономики. Не надо быть академиком, чтобы понять: именно либеральный рынок в последнее десятилетие подталкивает Россию не к развитию высоких технологий, а к всемерной эксплуатации природных богатств.

Наконец, в «Основных направлениях» Г. Грефа была сформулирована задача переноса центра тяжести на высокие технологии, облагораживание структуры отечественного экспорта за счёт увеличения в нем доли товаров обрабатывающей промышленности. Конечно, такой поворот давно назрел. Парадокс, однако, в том, что добиваться этой цели Греф предлагает почти исключительно методами либерализации, и дело, по сути своей, свелись к следующему: поскольку либерализация загубила отечественную промышленность, надо как можно быстрее продолжать либерализацию, чтобы возродилась новая, высокотехнологичная отечественная промышленность.

Создан новый язык. Идет манипуляция словами и образами. Внедрено огромное количество ложных понятий, до неузнаваемости изменились ключевые понятия. Разгул анархии назван демократией. Криминальный режим – либеральной реформой. Воровство – приватизацией. Украл миллион долларов – удачливый бизнесмен, столп общества. Расстрел танками Парламента – защита демократии. Патриот – враг Родины.

Язык чисел не менее важен, чем язык слов, а манипуляции с ними не менее опасны. Например, стало общим местом, что при советской власти всё было в дефиците. А сейчас наступило изобилие. Но простое сопоставление цифр показывает, что многих товаров у нас стало выпускаться меньше. Например, мяса, молока – в два раза. А то, что они есть на витрине, а купить его вам не по карману – это не дефицит, а изобилие.

Раньше норма наполнения товаром была 80 дней торговли. Сегодня – 14 дней. 14 дней – изобилие, а 80 дней – дефицит.