Дмитрий Калюжный - Армагеддон завтра (учебник для желающих выжить)

Растёт число бездомных и в других странах. В ту же сторону двинулась наша дорогая Россия, славящаяся своими зимними морозами.

Душевные болезни – ещё один путь в ад. Проведённые в Чикаго исследования обнаружили, что 32,2 % недавно поступивших психически больных перед своей первой госпитализацией лишились жилья. Сколько таких в России? Никто не исследовал. Зачем?..

Разве нельзя назвать это реализацией сценария «Ад на Земле»?..

По данным доклада администратора Программ развития ООН Густава Спета, 60 % людей в мире живут менее чем на два доллара в день. Из них около 1,3 млрд. человек живут в абсолютной нищете; их доход менее одного доллара в день, и таких становится всё больше. Каждый год 13—18 млн. человек – в основном дети – умирают от голода и нищеты. За последние тридцать лет разрыв в доходах на душу населения между развитыми и развивающимися странами утроился.

Чтобы сохранить существующий средний уровень жизни людей в развитых, и улучшить состояние жизни в развивающихся странах, при нынешних темпах роста численности, необходимо увеличить производство товаров в пять-десять раз, производство энергии – в пять раз. Но это невозможно , потому что даже сегодняшняя нагрузка на природу недопустимо высока, и энергетические ресурсы заканчиваются.

В наше время аналитики активно используют термин «серые зоны» [75]. Это зоны, которые находятся, по сути, вне реального контроля легальной власти, и о ситуации в которых мало что известно. Их много везде: в Африке и Южной Америке, в Азии и в промышленно развитых странах, в том числе в США, и становится больше по мере глобализации, отступления и ослабления национальных государств.

Есть локальные зоны, чья территория – одна улица, или один городской район. Развивается структура городского бандитизма; в условиях скудости ресурсов банды превратились в нормальный способ существования; целые районы в мегаполисах, таких, как Лос-Анджелес, Рио-де-Жанейро, Мехико, Манила, Лима, Киншаса и других – это царство «банднаселения».

Есть геопространственные зоны, охватывающие громадные территории, до нескольких стран. Их контролируют либо криминальные сообщества (зона Медельина в Колумбии, целые районы Боливии и Перу, «золотой треугольник» в Юго-Восточной Азии на стыке границ Таиланда, Бирмы и Лаоса), либо присвоившие себе государственную власть племена и кланы (зона в Африке вдоль «минеральной дуги» от северных границ ЮАР почти до экватора; Афганистан; отчасти Таджикистан), либо повстанческие движения (Перу, Колумбия). И это немалые части: 7 % активного населения Перу и до 25 % активного населения Боливии занято в производстве и транспортировке наркотиков. Есть такие зоны и у нас.

«Серые зоны» сегодня – такая же реальность, как «государство», вот только многие отказываются их замечать, считая временным отклонением, не социальной, а полицейской проблемой.

А что будет завтра, учитывая направление процессов?..

«Серые зоны» разрушают государство, но они же сами ликвидируют культуру и возможности выживания «честного» населения, которое становится объектом социального хищничества и паразитизма. Разумеется, появились структуры борьбы с этим злом, но – что совсем не удивительно – в формировании «серых зон» и их укреплении, как правило, соучаствуют и коррумпированные чиновники различных государственных структур. В том числе структур, ведущих с ними борьбу!

…Уже более тридцати лет, как существует феномен городских партизан. Это не бандиты, это идейные борцы. « Кто не берётся за оружие – тот умирает, – пишет известная германская партизанка Ульрика Майнхоф. – Кто не умирает – того погребают заживо: в тюрьмах, в исправительных заведениях, в бездушных каменных стенах новых доходных домов, в детских садах и переполненных школах, в новеньких, с иголочки, прекрасно обставленных кухнях, в бесчисленных спальнях дворцов… »

Разгар войны с партизанами в Западной Германии – конец 1970-х годов. Партизаны 1970-х, в том числе самые знаменитые, «Подразделение Красной армии» (РАФ, от Rote Armee Fraktion), «Тупамарос Западного Берлина», «Движение 2 июня», что может показаться удивительным, вышли из левого студенческого антифашистского движения. Они были принципиальными противниками насилия, пацифистами, мягкими, добрыми, отзывчивыми людьми, мечтавшими (и пытавшимися) помогать другим людям.

Лидер РАФ Гудрун Энслин училась на педагога, на каникулах бесплатно работала в детских приютах; один из лидеров «Движения 2 июня» Ральф Рейндерс имел репутацию человека, «с детства ненавидевшего все формы войны и насилия»; Ульрика Майнхоф в юности собиралась стать монахиней. Бригитта Кульман, педагог по профессии, посвящала все свободное время уходу за больными. Андреас Баадер создал приют для беспризорных детей, и одной из причин его ухода в партизаны было то, что сытое равнодушное общество бундесбюргеров отталкивало выхоженных им детей, вынуждая их либо воровать, либо идти на панель.

Сначала (в 1960-х) они пытались добиться наказания гитлеровских палачей и отстранения от высоких должностей бывших нацистов. Они думали, что достаточно опубликовать имена военных преступников, и тех накажут. Они верили в гласность и демократию. Потребовалось не так уж много времени, чтобы они взялись за оружие.

От рук городских партизан Германии в те годы пострадало 115 человек – военнослужащие НАТО, полицейские и те бывшие нацисты, на которых, собственно, совершались покушения. На войну с партизанами была мобилизована огромная армия полицейских. И вот, от рук полиции пострадало вдвое больше людей: были убиты и ранены 229 человек, в основном случайные жертвы. Партизан же было уничтожено 15 человек.

На смену убитым партизанам приходили новые; последний теракт был совершён ими в 1996 году. И за это время прогрессировало террористическое движение в других странах.

Совсем ещё недавно, когда холодная война была в самом разгаре, все боялись Третьей мировой. По миру гулял сценарий мрачной ядерной зимы, предвестник конца света. Сегодня Третья мировая идёт вовсю, все воюют против всех, но хотя число членов ядерного круга растёт, никто применять атомную бомбу не собирается. Зато много говорят о международном терроризме, который не даёт никому покоя. А ведь то, что называют терроризмом – это реакция на глобализм, это стремление сохранить национальные государства и свою культуру, отсюда – борьба против Запада, стремящегося лишить страны и народы их национальных особенностей и ценностей.

Ныне жители самых отдалённых регионов мира могут наблюдать жизнь непостижимо богатого западного мира. Пусть в показе этой «жизни» больше лжи, чем правды – неважно; возникла контрволна неприятия и ненависти уже у двух поколений людей, лишённых даже надежды на присоединение к этому иллюзорному для них миру. Особенно сильны эти настроения в мусульманских странах, что и находит свой выход в терроризме. Исламизм, исламский фундаментализм – это исламский ответ на издержки «эпохи ТНК». Это нежелание следовать людоедским принципам постиндустриального общества. Конечно же, в рамках этого движения есть и крайности, о которых больше всего и говорят, и которые выставляют как лицо терроризма, не думая об истоках этого явления. А их надо искать на Западе!