Дмитрий Калюжный - Страна Тюрягия

«…Разобрать баню ума большого не надо, нет никаких условий для мытья, холод, сквозняк, и это больница для туберкулёзников – создаётся впечатление, что умышленно стараются умертвить человека, а больше ничего не остаётся думать. Заставляют ходить в столовую, хотя столовая не пригодна к работе, в ней полная антисанитария, нормы питания не дают, а куда уходят продукты – так это большой вопрос, и его надо задать администрации. Выходит, что с нас только требуют, а улучшить содержание заключённых или не хотят, или умышленно это создают. Беспредел, который творит администрация, терпеть невозможно. Надо сделать, чтобы стало лучше, да хотя бы давали, что положено, а то выхода в этой ситуации нет».

Сергей К.:

«…Холод и влажность только способствуют усилению туберкулёза, который к тому же нечем лечить. Питания, положенного при этой болезни, мы не видим, условия в столовой непригодны, а есть такие люди, кому и одеть-то нечего, чтоб сходить покушать, а на улице зима и ветер. А ведь здесь находятся ЛЮДИ, и от этих условий содержания они умирают на глазах, а дома их тоже кто-то ждёт и любит».

Аналогичная ситуация с канализацией. Об этом деликатном предмете Европейские тюремные правила высказываются так:

«Санитарные установки и организация доступа должны быть достаточными, чтобы дать возможность каждому заключённому удовлетворять свои природные нужды в случае необходимости в чистых и приличных условиях» (§17).

По методике ЖКХ, норматив водоотведения следует принимать на уровне норматива водопотребления, за вычетом 3-6%, теряющихся при приготовлении пищи, уборке помещений и территорий, поливе зелёных насаждений и т. д., не попадающих в канализацию. По такой методике норматив водоотведения в целом по УИС должен составить 9,48 кубометров на одного человека в месяц. Однако фактически удельные затраты на водоотведение составляют здесь 8,2 кубометра, на 13,5% меньше, чем предлагается по методике ЖКХ.

В региональных учреждениях УИС канализовано лишь 65% объектов, из них жилые – 88%, помещения длительных свиданий – 99%, ШИЗО и ПКТ – 96%, и прочие объекты (столовые, клубы, склады, гаражи, медсанчасти и др.) в среднем 48%.

В лесных учреждениях объём потребления воды на нужды канализации составляет менее 0,1% общего объёма водоотведения, а в расчёте на одного человека в месяц – 0,21 кубометров. Это раза в три меньше, чем нужно человеку, чтобы дважды в день оставить после себя в отхожем месте порядок. А с учётом мелких потребностей и раз в пять меньше.

Ну что же, для нормальной жизнедеятельности организмов остаются ещё выгребные ямы, уж их-то можно нарыть, как окопов под Москвой в 1941 году. Таким образом, при отправлении одной из трёх главных физиологических потребностей человека пользуется услугами выгребной ямы каждый третий зэк региональных колоний, а в лесу практически все. Представь, читатель, как 300 тысяч человек сидят на корточках лицом друг к другу, и тяжёлая дума отражается на челе каждого из них.

Это – каменный век, но ГУИНу наплевать. Прав был мудрый тов. Земляника из бессмертного произведения Гоголя.

Осуждённый Г. (Свердловская обл., Ивдельский р-н, пос. Лозьва, учр. УЩ-349/56, колония-поселение) сообщает:

«Так как системы центрального водоснабжения в поселке нет, воду развозят на автомашине, если есть бензин, или на пожарном тракторе. Наше же общежитие видит воду раз в месяц, причём этого хватает на 2-3 дня. А так, сколько мы ни говорили и требовали, нач. отряда по этому поводу никаких продвижений не делает. Воды не то что на приготовление пищи, – на мытьё полов, а тем более стирку нет. А что отсюда следует, и так ясно».

Что интересно, даже на столь жалко выделяемые свет, воду и тепло денег нет. По самым скромным подсчётам, государство не додаёт на комбыт УИС 15% от требуемого, и около 5% от суммы фактических расходов по смете. Потому и числятся колонии в должниках у энергетиков и водоснабженцев, а кое-где уже и свет отключают, и воду.

Хоть душою и трудно согласиться, но разумом всё же можно понять, когда от тепла и света отключают неплательщиков – бедняков и пьяниц, или, допустим, даже целый обанкротившийся город. Но когда отключают от электричества тюремную зону – это прямая дорога зэкам на волю, а нам в холодное лето 53-го.

Зверьё лесное бегает само по себе, ни в чём искусственном не нуждаясь. Скотина домашняя уже кое в чём нуждается: человек строит для неё утепленный хлев, подбрасывает ей сена-соломы и нанимает ветеринара. Самому же человеку нужно ещё вот что: удобное помещение для проживания, горячая вода для гигиены, вкусная еда, свет, квалифицированные врачи, духовная пища и… одежда. О многом мы уже говорили, о многом скажем позже; здесь поговорим об одежде.

Те, кто пишут нам из колоний, прямо сообщают, что их тут содержат, как скотину домашнюю. А Европа между тем уверяет нас, что заключённый – это человек. А значит, должен иметь одежду:

«Заключённые, которым не позволяется носить собственную одежду, должны обеспечиваться полным комплектом одежды, соответствующей климату и достаточной для поддержания хорошего здоровья. Такая одежда ни коим образом не должна быть безликой и унизительной. Вся одежда должна быть чистой и содержаться в надлежащем виде. Нижнее бельё должно меняться и стираться так часто, как это необходимо для поддержания гигиены. Всякий раз, когда заключённые получают разрешение на выход за пределы исправительного заведения, им следует позволить носить собственную одежду или другую одежду, не вызывающую подозрения».

Эти европейцы, похоже, слишком большие чистюли. В российском же Уголовно-исполнительном кодексе «одежда» упоминается лишь в общем контексте, как элемент материально-бытовых благ:

«Статья 51. Материально-бытовое обеспечение осуждённых к ограничению свободы.

1. Осуждённым к ограничению свободы в исправительных центрах обеспечиваются необходимые жилищно-бытовые условия.

2. Осуждённые размещаются в общежитиях исправительных центров, где им предоставляются индивидуальные спальные места и постельные принадлежности. Норма жилой площади в расчёте на одного осуждённого в исправительном центре не может быть менее четырёх квадратных метров.

3. Одежда, бельё и обувь приобретаются осуждёнными самостоятельно за счёт собственных средств. При отсутствии у осуждённых собственных средств по не зависящим от них причинам администрацией исправительных центров в индивидуальном порядке может быть оказана помощь».

Как не выполняются первые два пункта этой статьи Закона, также не выполняется и третий пункт. Ведь фраза «может быть оказана помощь» означает, что может и «не быть».

А в Правилах внутреннего распорядка о выдаче одежды вообще нет ни слова, хотя для заключённых это – проблема из проблем.