Михаил Ахманов - Искусительный титул

Хотя речь в этой статье пойдет о феномене общественных академий, начну с личного. Для этого есть веские причины: во-первых, я полагаю необходимым представиться читателю, а во-вторых, объяснить свой интерес к рассмотренному далее предмету.

По образованию и роду занятий я физик, специалист в области вычислительных методов физики твердого тела. Мне приходилось решать разнообразные задачи – от расчета зонной структуры кристаллов до обработки результатов рентгендифракционных измерений, и я занимался этим примерно тридцать лет, с 1967 по 1995 годы. Разумеется, за этот срок пришлось пройти положенные ступени научной иерархии – от аспиранта Физического факультета Ленгосуниверситета до заведующего лабораторией в приборостроительном НИИ, а затем – директора небольшого научного предприятия. Это долгий и сложный путь, требующий не только некоторых способностей, но также неустанного труда, включающего, помимо научной работы, публикацию статей и книг, доклады на всевозможных семинарах и конференциях, в том числе зарубежных, руководство коллективом, контакты с коллегами и заказчиками. Упоминаю об этом лишь с той целью, чтобы было ясно: в научном «котле» я варился много лет, и мне понятны чаяния моего сословия.

С понятием "общественная академия" – а точнее, "академия по профессиональным интересам" – я впервые столкнулся в конце восьмидесятых годов. Одного моего случайного знакомого, доцента Кораблестроительного института, избрали академиком, по какому поводу друзья и коллеги приносили ему поздравления. Я к ним присоединился, но с изрядным недоумением – мне казалось, что доцент и кандидат наук должен сначала стать профессором и доктором, потрудиться в этом качестве лет десять, свершить нечто великое, а уж потом, с некоторой надеждой на успех, баллотироваться в академики. Если говорить определеннее, в члены-корреспонденты, после чего можно претендовать на высшее в научной иерархии звание действительного члена. Расспросив людей, которые были лучше меня знакомы с виновником торжества, я узнал, что в данном случае речь идет не об Академии наук СССР, а о более скромной организации, созданной корабелами (видимо, на общественных началах). Название этого союза специалистов я уже не помню – возможно, то была Кораблестроительная академия.

Далее моя судьба сложилась следующим образом. В начале девяностых годов я занялся, для дополнительного заработка, переводами англо-американской фантастики, затем начал писать сам и в 1998 году стал членом Союза писателей Санкт-Петербурга. Началась другая жизнь, литературная, результатом которой стали десятки книг и особый интерес к той области, в которой смыкаются литература и наука – физика, медицина, история. В частности, я занялся исследованием феномена общественных академий и тесно связанного с ними и сравнительно нового для России явления – лженауки. Причин к тому было несколько. Во-первых, работая над пособиями для диабетиков, я столкнулся с мошенниками-целителями, которые обещают избавить человечество от самых тяжких недугов, рака, сосудистых заболеваний и, разумеется, от первичного сахарного диабета. Во-вторых, в поле моего внимания попал ряд одиозных публикаций как в сфере парамедицины, так и в областях физики, этнографии, биологии, истории и других наук, причем авторы подобных "научных трудов", начиная c Мулдашева и кончая Грабовым, все, как один, являлись академиками – но каких академий? В списках РАН, РАМН, РАО и РАСХН они не значились, за исключением математика Фоменко. В-третьих, в 2001 году вышла книга Эдуарда Круглякова /1/, разоблачающая "торсионных физиков", и я, вступив с автором в контакт, обогатился сведениями об этих махинаторах (которые тоже, конечно, академики). Еще я узнал, что в РАН создана комиссия по борьбе с лженаукой – значит, проблема назрела серьезная.

Должен заметить, что не всегда та или иная академия из появившихся в последние годы является рассадником лженауки – есть структуры, созданные с благими намерениями и вполне отвечающие своим задачам, то есть консолидации серьезных специалистов и проведению исследований в какой-либо отрасли знания. Но, к сожалению, к самым крупным общественным академиям, собравшим под свое крыло тысячи членов, это не относится. Вменяемые же творческие сообщества тонут в массе одиозных организаций, которые активно занимаются саморекламой – в то время как истинно "академическому кругу" реклама не нужна и чужда. Собирая сведения об интересующем меня феномене, я обнаружил почти сотню структур, использующих в своем названии слово «академия»; в книге академика Круглякова отмечается, что в 2000–2001 гг. их было около ста двадцати, но, вероятно, таких академий не менее двухсот. Что же до числа самозванных «академиков», то я бы оценил этот показатель в сорок-шестьдесят тысяч. Представьте, сколько «академиков» развелось у нас в России! Обитают они большей частью в крупных городах, в Москве и Петербурге – тут, пожалуй, шага не ступишь, чтобы не споткнуться об «академика»! Такая научная мощь бесспорно сделает нашу страну лидером в сферах психоэнергосуггестии, астрологии, оккультизма и телепатических контактов с инопланетными пришельцами.

После этих предварительных замечаний перейдем к сути вопроса.

В СССР были четыре общесоюзные государственные академии, которые унаследованы Россией и сейчас называются так: Российская академия наук (РАН), Российская академия медицинских наук (РАМН), Российская академия образования (РАО) и Российская академия сельскохозяйственных наук (РАСХН). В 1992 г. к ним добавилась Российская академия архитектуры и строительных наук (РААСН). Научные исследования ведутся также и в Российской академии художеств (РАХ). Путь в любую из этих академий предполагает, что ученый прошел следующие ступени:

1. кандидат наук (обычно доцент ВУЗа или старший научный сотрудник);

2. доктор наук (обычно профессор ВУЗа или руководитель крупного научного подразделения);

3. член-корреспондент академии наук;

4. действительный член академии наук.