Сергей Кремлёв - Русская Америка: Открыть и продать!

В Якутск Иван Юрьевич вернулся в 1642 году, а через четыре года его путем ушел отряд якутского служилого человека Алексея Филиппова. «Показания» Филиппова, данные им по возвращении в 1652 году в Якутске, стали первым официальным документом о плавании русских вдоль северного берега «Ламского», то есть Охотского, моря. Но еще в 1642 году Курбат Иванов по собственным географическим данным и данным, собранным Иваном Москвитиным, составил первую карту Дальнего Востока. Иногда Курбата Иванова и другого Иванова, Константина Иванова Москвитина, историки соединяют в одну фигуру, но это, пожалуй, символично. Много в истории Сибири и Дальнего Востока было их — Иванов, Ивановичей, Ивановых…

Французский писатель Жюль Берн в написанной им трехтомной «Истории великих путешествий», в книге первой — «Открытие земли», об этой вековой эпопее открытия и освоения русскими людьми доброй одной девятой части суши не сказал ни слова. И не потому, думаю я, что относился к нам пренебрежительно.

Неуважительно, пренебрежительно — с некоторых недобрых пор — начали относиться мы к себе сами, не умея и ленясь прославить если не себя, так хоть дела предков…. А ведь Великая Екатерина называла нашу Россию «Вселенной»…

Сумбурный ее сын Павел русской гордостью не пренебрегал. Забегая далеко вперед, сообщу, что именно его указом от 8 (19) июня 1799 года и под его высочайшим покровительством было создано великое и ныне почти забытое явление русской жизни XIX века — Российско-Американская компания.

«Хитрый византиец», «плешивый щеголь, враг труда» Александр Первый? Ну, он самим ходом истории, одной лишь «грозой 12-го года» был обречен быть русским патриотом. Да и был им, но, увы, — колеблющимся и слишком часто бездеятельным.

О нем и его времени у нас будет обстоятельный рассказ…

Николай Первый был, напротив, деятелен. Поэт и дипломат Тютчев не без оснований отказал ему в служении России, но Николай званию русского был все же по-своему предан. Хотя в конце концов он и обесславил позором Крымской войны свою же немалую внешнеполитическую работу во имя державы.

Нет, пожалуй, патриотом был и Николай… Иначе не было бы ни постепенного его сближения с Пушкиным, ни массового героизма генералов, адмиралов, офицеров, солдат и матросов на бастионах Севастополя и на камчатских холмах… Не было бы удали и инициативы Невельского и его товарищей…

Увы, Николай не изгнал Нессельроде, не воспитал патриотами сынов своих, Александра и Константина, которые и сдали янки огромные наши территории…

Вот с них-то, с двух средней руки бар Романовых, пожалуй, и началось небрежение русской славой и результатами, ей добытыми.

Да, с этого началось — с «продажи Аляски»! С тех пиров по случаю тезоименитства «Его Императорского Величества Александра II» во время Русско-турецкой войны 1877 года, когда под льющееся рекой шампанское в виду поля битвы бесполезно лилась ручьями русская кровь — в ходе спешно подогнанного к «дате» штурма Плевны.

Чуждая интересам России, война эта стала логическим продолжением той антинациональной политики, которая наиболее ярко проявилась в продаже Русской Америки…

АМЕРИКУ открывали много раз и с разных сторон. Но вот со стороны ее западной оконечности честь открытия принадлежит исключительно русским. Собственно, первооткрывателями стали геодезист Михаил Спиридонович Гвоздев и подштурман Иван Федоров, плававшие на боте «Святой Гавриил». И они заслуживают отдельных слов о них.

Но можем ли мы не вспомнить тут вначале Семена Ивановича Дежнёва? И не только потому, что волей судьбы самая восточная точка России — мыс Дежнёва, носит его имя, а и потому, что вот какой ценой давались эти открытия:

«Пошли мы все в гору, сами пути себе не знаем, холодны, голодны, наги и босы. А шел я, бедный Семейка, с товарищи до Анадыря-реки ровно десять недель, и рыбы добыть не могли, лесу нет. И вверх… ходили двадцать ден, людей и… дорог иноземских не видали. И воротились назад, и, не

дошед, за три днища до стану, обночевались, почали в снегу ямы копать»…

Все это было уже на обратном пути, после того как Дежнёв и его сотоварищ Федот Попов, выйдя со спутниками 20 июня 1648 года из Колымы в Ледовитый океан на семи кочах, направились на восток и впервые прошли морем в Тихий океан.

Коч Попова на обратном пути забросило на Камчатку, но оттуда кочевщики не вернулись, и сведения о них Дежнёв получил значительно позднее от якутов.

Экспедиция Дежнёва и Попова, по сути, замкнула континентальные маршруты русских «крепких людей». И теперь оставалась хотя и тяжкая, однако уже более-менее понятная работа по освоению пройденного и открытого. Начинаются те континентальные «одиссеи» Пояркова, Хабарова, Бекетова, Атласова, о которых читателю уже кое-что известно…

Впрочем, открытие Дежнёва в полном смысле этого слова открытием, пожалуй, не стало. И сам он был надолго забыт, и не было у русского первопроходца точных данных о том, что же он и его товарищи совершили. Подлинная география восточной оконечности Русской земли ложилась на карту медленно, ценой не только больших трудов, но и — многих жизней.

Даже капитан-командор российского флота, датчанин Витус Беринг, чьим именем назван пролив между Россией и Америкой, не сразу понял, что он прошел теми водами, которые разделяют два материка. Беринг вообще-то искал перешеек, их соединяющий. И лишь в ходе 2-й Камчатской экспедиции Северо-Западная Америка как отдельный материк была открыта достоверно.

Но я пишу не историю географических открытий, и эта первоначальная ошибка Беринга не так уж для нас и важна. Важно то, что он, отправленный к Тихому океану прямым наказом Великого Петра, и 1-я и 2- я Камчатские экспедиции Беринга сыграли в будущей судьбе Русской Америки роль немалую.

А вот то, что за границу попало разными (но равно нелегальными, незаконными) путями не менее десяти копий итоговой карты 1-й Камчатской экспедиции — это уже не по части географии, а по части историко-политического шулерства.

Так же как афера с первой европейской публикацией карты путешествия Беринга. Впервые ее опубликовал Жан дю Альд в Париже в 1735 году. Дю Альд сообщал, что карту, мол, получил от польского короля, а тому ее преподнесли-де неизвестные доброжелатели.

Правда, французский же историк Каен признается, что к дю Альду эта карта попала от видного французского географа д'Анвиля. А уж д'Анвилю ее передал некто Делиль, с 1726 по 1747 год работавший в России и переправивший оттуда в Европу несколько сотен русских карт.

Как видим, шулеры случаются не только за карточным, но и за картографическим столом.

ПОЭТОМУ пора, да и к месту, рассказать о русских первооткрывателях Русской Америки и северных тихоокеанских «окрестностей». Одновременно это будет продолжением рассказа о приоритетах.