Сергей Кремлёв - Русская Америка: Открыть и продать!

Как и — Пален…

Как и — отец Палена…

Вернулся Полетика в Штаты в 1819 году — уже посланником, заменив Дашкова. Как и у Палена, разрыв между его назначением на пост и появлением на этом посту был странно большим: назначен в ноябре 1817 года, а прибыл в США только в апреле 1819 года. Кризис в отношениях, выбивший из кресла посланника Дашкова, тут был явно ни при чем. Кризис относился к лету, а уже осенью Полетика был назначен. Но вот же, тоже не спешил…

Странным для русского дипломатического представителя было и начало второго периода его деятельности в Америке. Будучи опытным дипломатом, хорошо знающим тогдашний дипломатический мир, Полетика использовал свое влияние в дипломатических кругах для того, чтобы способствовать ратификации Испанией важного для… США (но — не для России) договора Адамса — Ониса.

Этот договор, подписанный в Вашингтоне 22 февраля 1919 года нашим знакомцем Адамсом и испанским посланником Луисом Онисом, оформил захват испанских колоний Западной и Восточной Флориды генералом Эндрю Джексоном, будущим 7-м президентом США.

Договор продвигал территорию США на запад, к Орегону, к Тихому океану (он, в частности, разграничивал испанские владения в Мексике и территорию, на которую претендовали США). И уже этим договор Адамса — Ониса был для России вреден.

Ну, в самом-то деле! К чему надо было улаживать конфликт, который давал нам возможность блокироваться с Испанией против тихоокеанских претензий США и упрочить положение Форт-Росса?

Кроме того, Вашингтонский договор 1919 года прокладывал США дорогу к Орегону, к тихоокеанскому побережью.

А Полетика хлопотал, утишал страсти, и ровно через два года после подписания — день в день — испано-американский договор был ратифицирован. И Полетика тут действовал прямо против русских интересов!

Зато после выхода Указа от 4 сентября он «уговаривал» Вашингтон так, что осложнения, вызванные русским указом, были разрешены путем отказа России от своего законного решения. Видно, не до закрепления прав России в Русской Америке было «русскому» посланнику — весь пыл уходил на закрепление американских прав на расширение территории США.

Идейно «сдав» наши права и юридически отстояв права США, Полетика 25 апреля 1822 года был отозван и по прибытии в Петербург — назначен уполномоченным на переговорах с США и Англией по конфликтным вопросам в нашей американской зоне…

РУССКАЯ внешняя политика после наполеоновских войн была вообще делом запутанным. Считается, что виноват в том сам Александр.

Что ж, ион не без вины…

Ну, скажем, выражение «министерская чехарда» относят к последним годам правления Николая Последнего… Однако Александр устроил в своем внешнеполитическом ведомстве и кое-что почище, одно время занимаясь тиражированием министров иностранных дел.

Вначале с 8 сентября 1802 года по 16 января 1804 года МИДом руководил граф-англоман Воронцов, нам известный. Первая БСЭ подает братьев Воронцовых чуть ли не как либералов, сторонников конституционной монархии и сообщает, что прозвище «англоманы» им приклеило окружение братьев Зубовых.

Однако на деле братья любили в английской политической системе лишь резкое ограничение прав короля, но отнюдь не предоставление некоторых прав и свобод «простонародью»… Братья любили себя, а Россию — как придется…

Воронцова сменил князь-англоман Адам Чарторыйский (Чарторижский). С ним мы еще встретимся, а тут скажу, что не имевший дела с Зубовыми Вигель свидетельствует: князя-министра, «последователя английской системы», многие открыто называли предателем…

17 июня 1806 года князь-предатель был отставлен, и чуть больше года — до 30 августа 1807 года министром был Андрей-Готхард Яковлевич Будберг. Но параллельно с ним с марта по июнь 1807 года управляющим МИДом был еще и князь Александр Николаевич Салтыков.

После них на семь бурных лет у руля российской внешней политики встал пятидесятитрехлетний князь Николай Петрович Румянцев— человек, известный и читателю, и России, и Европе…

Но как раз масштаб Румянцева и его линия царя не устраивали, и он частенько вел свою внешнюю политику не через министра, а лично. И это ситуацию, естественно, лишь запутывало, но никак не проясняло. Однако сама по себе европейская ситуация была тогда настолько нестабильной (это ведь был разгар наполеоновской эпопеи), что Александр не рискнул продолжать линию министров-«перчаток» и терпел Румянцева.

Но уже тогда приближал к себе Карла-Роберта Нессельроде, введя его с августа 1812 года в руководство МИДа на правах статс-секретаря.

Наполеон пал, и к началу 1814 года у российского МИДа было, по сути, четыре (!) шефа: министр (до 1 августа 1814-го) Румянцев, далее — «докладывающий по всем делам иностранного департамента» Нессельроде и, кроме них, — «управляющий Коллегией иностранных дел» Иван Андреевич Вейдемейер и статс-секретарь граф Иоанн Каподистрия (Капо д'Истрия), «управляющий азиатскими делами МИДа».

С 9 августа 1816 года на сорок-(!!) лет, до 15 апреля 1856 года, министром становится Нессельроде. Однако и ему с апреля 1819-го по 1825 год (а формально и дольше — по май 1837-го!) приходилось делиться властью с Константином Константиновичем Родофиникиным.

Да, от всего этого голова кругом шла у многих — как внутри России, так и вне ее…

Но кто в том виноват — Александр?

Что ж, я уже признал, что с царя вину снять нельзя…

Однако стоит ли упускать из виду и вину той русской элиты, которая была русской лишь по названию. Кто-то не был русским даже формально — по причине национальных корней, как Чарторыйские, Потоцкие, Нессельроде, Палены. Кого-то нельзя было назвать русским по полному безразличию к земле, его взрастившей, — как это было с целой чередой бездельников-аристократов, всяких там Зубовых, Воронцовых, Новосильцевых, Кочубеев и прочих…

Граф Кочубей с 1802 по 1807 год был министром внутренних дел, и я опять сошлюсь на Вигеля: «Лорд Кочубей, который в течение пяти лет усиливался при дворе… казался первым министром… Сначала дивились, наконец стали приписывать колдовству быстрое и чрезвычайное приращение его состояния… Из двух тысяч не с большим душ выросло у него вдруг до двадцати… Пошли толки о тесных связях его с Перецом, с Штиглицом, евреями-миллионерами, кои по его покровительству имели в руках своих важные отрасли государственных доходов…»

Филипп Филиппович Вигель хотя и был злоречив, его оценкам высших сановников можно, как правило, доверять. И в части Кочубея он все сообщил верно (мы позднее в этом убедимся).

Среди негативных оценок Александра есть и такая — «кочующий деспот»… После парижского триумфа 1815 года император действительно перемещался очень много, подолгу был в Европе, вдали от России…