Антон Макаренко - Письма

Технически это стихотворение лучше, но тема диковатая и сугубо интимная. Тебе начинать с этого трудно.

Почему бы тебе не написать хорошую поэму о ваших комсомольских людях? Вы там сидите, черт бы вас побрал, и не видите, что у вас под носом самое интересное и самое ценное проходит. Тот, кто его опишет в поэтических словах, и будет поэтом настоящим. Пиши о ваших людях, хорошее и плохое, просто пиши, без формалистических загибов, без любви Амура к сопке, без фокусов, но сумей найти в жизни, в людях, в словах этих людей интересные, новые краски. Вот это и будет поэзия. А я ручаюсь, что, если стихи будут хорошие, я их в Москве устрою в печать. Для хорошей вещи это вовсе не трудно.

Пишу тебе так строго потому, что сам этого просишь. И это для тебя будет полезно. Только пиши о том, что ты действительно знаешь, что тебя злит или радует, что тебя трогает.

Передай привет всем.

Крепко жму руку.

А. Макаренко

Нет ли у тебя твоей хорошей фотографической карточки?

А. Макаренко

Л. В. КРЕНДЯСОВОЙ

3 декабря 1937, Москва

Дорогая Люба!

Очень хочу знать подробно о твоей жизни. Не ленись, напиши. Что делаешь, работаешь или нет, замужем или нет, дети есть или нет?

И еще одна просьба. Напиши мне все, что знаешь о девчатах.

Какие хорошие были у нас девчата! Правда?

Где Брегель, Вехова#1, Зозуля и все другие?

Напиши, буду очень благодарен.

Крепко жму руку.

А. Макаренко

В. КОЗЫРЮ

3 декабря 1937, Москва

Дорогой Володя!

Узнал от Волчка#1 твой адрес. Я все думал, что ты начальник цеха, а может быть и завода, а оказывается - ты летчик. Как это случилось и когда, неужели прошло так много времени? Но я уверен, что ты летчик прекрасный, и горжусь тобой. Крепко держись на этом славном посту, будь всегда таким же честным, преданным, талантливым, каким был и в коммуне.

Я нигде не служу, много пишу, много говорю, завертелся в словах - литературной работе, не знаю, когда буду отдыхать.

Очень прошу тебя, напиши подробнее о своей жизни, о своих перспективах. Напиши мне, с кем ты не порвал связь из товарищей, с кем переписываешься. Где Семенцов, Иван Михайлович#2?

Крепко жму руку. Пожалуйста, напиши. Любе пишу отдельно.

А. Макаренко

МОХАРЕВУ

13 декабря 1937, Москва

Дорогой Мохарев!

Напиши, как живешь, работаешь, какие успехи, настроение, быт. Слышал, что ты женился, что у тебя дочурка. Какие у тебя планы на будущее, собираешься ли учиться?

Мой адрес такой: Москва, 17, Лаврушинский пер., 17/19, кв.

14.

Я много работаю, но пока исключительно по литературной части. Здесь в Москве Клюшник#1 и Ройтенберг#2, часто у меня бывают. Вспоминали коммуну.

Итак, напиши.

Крепко жму руку.

А. Макаренко

Е. Н. ЛОГИНОВОЙ

24 декабря 1937, Тбилиси

Екатерина Николаевна!

20-го утром совершенно для меня неожиданно мне приказали ехать в Тбилиси. Как я и предполагал, в этом моем путешествии ни для меня, ни для людей никакой пользы и радости не заключается. Поэтому я поехал

без пафоса и без настроения рабочего. на заседаниях я буду изображать добродетельно-литературный обьект, над которым докладчики могут вволю куражиться, огражденные от моих сопротивлений регламентом. Они обязательно попортят мое впечатление от Шота Руставели. Это они сделают обязательно, я вижу по их лицам. А кроме того, они испортили хороший кусок моей жизни. Я не обижаюсь на них, потому что они не имеют злого умысла, нельзя же обижаться на трамвай, который нечаянно тебя переехал, правда?

Если бы я мог скорбеть, я обязательно скорбел бы, что наши с Вами литературные и культурно-просветительные планы так жестоко нарушены. Но ведь и Ш. Руставели, когда писал свою поэму, не имел в виду вмешиваться в нашу жизнь.

Как человек дисциплинированный, я ни на кого не обижаюсь, я только боюсь, что Вы на меня разгневайтесь, что Вы инкриминируете подлые мысли и свойства характера.

Очень Вас прошу, считайте меня по-прежнему ребенком с чистой душой и учтите, что "от судеб защиты нет". Я и впредь не собираюсь от судьбы защищаться, но Вы хорошо знаете, что характер у судьбы чрезвычайно неровный. Это обстоятельство я и раньше умел учитывать в своей жизни, и всегда выходило: мой покорный вид производил на судьбу приятное впечатление, она не только милостиво улыбалась, но даже оказывала мне положительное внимание.

Я не буду возражать, если Вы поступите по отношению ко мне строго, но благородно.

Ах! Ах, какие душки наши писатели! Тот восторг, который они у меня вызывают, в некоторой степени поможет мне перенести тяжесть ударов судьбы.

Екатерина Николаевна!

Пусть с 1938 г. для Вас начнется красиавая и богатая полоса Вашей жизни. Если и раньше у Вас бывали такие полосы, ничего, лишняя не помешает. С Новым годом!

Адреса Вам не сообщаю, так как времени отвечать у Вас не будет, и желание тоже под сомнением.

А. Макаренко

Н. В. ПЕТРОВУ

(без даты)

Милостивый государь мой, Николай Васильевич!

Так как в газетах не было Вашего некролога в сопровождении портрета, делаю отсюда заключение, что Вы находитесь в живых, а посему принимаю на себя дерзость обратиться к Вам с настоящим письмом, в коем, во-первых, спешу уведомить Вас, что жительство имею в городе Москве, где и рассчитываю увидеть Вас в самое ближайшее время, ибо, зная Ваш характер и характер Вашей деятельности, предвижу, что не может пройти

больше месяца без того, чтобы Вы не приехали в наш город по разным делам, имеющим отношение, разумеется, к искусству.

То, что Вы не ответли на мое последнее письмо, отношу единственно к чрезмерной Вашей занятости.

Со своей стороны, рассчитываю быть в Ленинграде в средних числах мая месяца, но зайду к Вам в том счастливом случае, если получу от Вас благоприятный ответ на сие письмо.

В противном случае буду полагать, что Вы ни в Ленинграде, ни в Москве видеть меня не желаете, что вполне можно ожидать от такого талантливого человека, каким всегда считал Вас, независимо от Вашего ко мне иногда вызывающего отношения.

В Москве проживаю по Лаврушинскому переулку в доме N 19, в квартире 14.

Примите уверение в глубочайшем моем к Вам, милостивый государь, почтении и любви.

А. Макаренко

А. РОМИЦЫНУ

7 февраля 1938, Москва

Уважаемый тов. Ромицын!

Получил Ваше письмо от 30 января и вчера телеграмму с напоминанием. Полагаю, что переписываться нам не о чем. Никогда не мог предполагать, что возможны такие нравы в деловых отношениях. Вы заказали мне сценарий. В ноябре прислали договор на подпись. В декабре телеграфно просили "не ослаблять" работы и сообщили, что договор задерживается техническими обстоятельствами. Потом замолчали на 1,5 месяца, и, наконец, в феврале выямнилось, что такой сценарий Вам не нужен, что Ваша декабрьская телеграмма, осторожно говоря, не соответствует действительности.