Александр Горянин - Мифы о России и дух нации

Разумеется, не осталась забыта и тема любви к кнуту, как же без нее. В сборнике цитируются «Московские новости»(15.10.96), порадовавшие читателей статьей уже известного нам А.Грачева «Не такая, как другие?» Эта штука посильнее «Фауста» Гете. Даже трудно сказать, в чем автор блистает ярче — в географии или истории. « Казалось, сам Бог испытывает эту нацию, и без того как бы сосланную на поселение в один из самых суровых медвежьих углов земного шара (барон де Кюстин вообще считал, что «Сибирь начинается от Вислы» ), ниспосылая ей наряду со стихийными бедствиями, непрестанными [44] ! — А.Г. иноземными вторжениями и междоусобными войнами, наиболее жестоких правителей» . Если бы речь шла о жестокости Ленина-Сталина, кто бы спорил? Но нет, речь о царях и князьях минувших веков, сущих агнцах по сравнению со своими европейскими коллегами. [45] что имеется в виду? — А.Г.

А.Грачев утверждает далее, что Александр II, Царь-Освободитель, будто бы не заслужил в России « признательности современников и благодарности потомков» , зато « в Пантеон национальной славы общественное мнение и народная молва» поместила, де, Ивана Грозного. Странно. И Александр заслужил, и Ивана не поместила. Иван Грозный, хоть и умертвил куда меньше людей, чем его современница Елизавета Тюдор (казнившая, по подсчетам английского историка У.Коббета, за один год больше народу, чем католическая инквизиция за три века [46] William Cobbett. The History of the Protestant Reformation in England. London. 1980. ), хоть и каялся затем в этом прилюдно и келейно (европейские монархи такой привычки сроду не имели) и заказывал «Синодики» убиенных, народным сознанием все равно был навек отринут как окаянный царь, и даже на памятнике Тысячелетию России в Новгороде, среди более чем ста фигур, включая какого-нибудь Кейстута, места ему не нашлось. (И это при том, что Иван Грозный — кроткое дитя рядом с Людовиком XI, Генрихом VIII Английским, Филиппом II Испанским, герцогом Альбой, Чезаре Борджиа, Екатериной Медичи, Карлом Злым, Марией Кровавой, лордом-протектором Кромвелем и массой других симпатичных европейских персонажей.)

Скажут: появление подобных статей просто подтверждает тот факт, что у нас свобода слова. Ну, а предложи я «Московским новостям» заметку с утверждением, что Ленин умер пяти лет от кори и никаких большевиков не было, напечатают ли ее на том основании, что у нас свобода слова или все же отклонят как нелепицу? Процитированный текст не был отклонен, как нелепица, видимо потому, что вполне отвечал сложившемуся собирательному образу России, некоему, как говорят нынче, консенсусу, негласно достигнутому относительно нее.

Безнадежные оценки России, высказанные при обсуждении национальной идеи, хоть и опираются (якобы) на нашу историю, метят, разумеется, в нынешний день. К счастью, в сборнике «Россия в поисках идеи» нашлась и меткая оценка подобного сумеречного творчества: « Сегодня России навязывается идеология широко известного содержания: «Остров невезения в океане есть »» ( Независимая газета , 27.12.96). По-моему, лучше не скажешь. Совсем не удивительно, что эти в высшей степени здравые слова принадлежат не почтенному публицисту советского разлива и вообще не профессиональному автору, а «новому русскому» , президенту концерна «Авиатика» Игорю Пьянкову, совсем еще молодому человеку.

Откуда же берется это странное понятие об острове невезения, это, по сути, пораженчество — формально обращенное в прошлое, но подразумевающее и настоящее, и будущее? Пораженчество проникло даже в среду, вроде бы сделавшую патриотизм своим знаменем. Беру с прилавка новое глянцевое издание, читаю: « Наш дом. Журнал для тех, кто все еще любит Россию» . Как вам нравится это « все еще» ? ! [47] Какое-то время спустя издателей, к счастью, осенило убрать это " все еще" .

Повторю еще раз: сами того порой не ведая, некоторые наши авторы в качестве общеизвестных истин доверчиво и некритически повторяют домыслы, рожденные когда-то чужим недоброжелательством, обидой, завистью, а более всего страхом. Они вновь и вновь воспроизводят тот образ России, который создавался при деятельном участии ненавидевших ее людей. Одним из таких людей был разжалованный А.Грачевым в бароны (и поделом!) маркиз де Кюстин, тоже крупный географ. [48] т. е. русским

А почему повторяют, почему воспроизводят? Почему так пламенно (и порой искренне) уверяют, что в России всегда всё было — и остается — самым ужасным, самым жестоким, самым несчастным, самым бедным? Среди прочего, здесь срабатывает невольный эффект обратного проецирования: 75 советских лет — воистину ужасных — отбрасывают тень на наше более далекое прошлое. Но главная причина все же в том, от чего предостерегал Юрий Крижанич. А предостерегал он нас — ровно треть тысячелетия назад! — от «чужебесия» . Знавший Европу не понаслышке Крижанич писал: « Не подобает нам самим о себе злословить, а, напротив, следует внимательно разобрать, что о нас иные народы говорят, [49] ибо они далеко превосходят нас в жестокости, в лживости, в ересях и во всяких пороках и сквернах, и в нашем народе никогда не видали таких насилий, обманов, хитростей, клятвопреступлений, распущенности и излишеств, какие присущи этим народам» (Ю.Крижанич. «Политика» , М., 1965).

С тех пор утекло много воды, сильно изменились все народы. Времена Алексея Михайловича, Казановы, Крымской войны давно скрыты множеством поворотов той петлистой дороги, что зовется Историей. Невозвратно, увы, удалилась и та страна, о которой Бунин писал в «Окаянных днях» : « Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, — всю эту мощь, сложность, богатство, счастье…» . И все же изредка — о, совсем изредка! — нам, пишущим людям, стоит вспоминать совет мудрого хорватского отца-доминиканца.

Очень бы не хотелось, чтобы в данной книге было усмотрено нечто «антизападное» . Напротив, я, по мере сил, воюю в печати с нашими невротическими конспирологами, энергично идущими по ложному следу западного заговора против России. [50] См., например, мою статью "Плетется ли заговор против России?" ( Русская мысль , 4.4.96). Все упреки в патрофобии, высокомерной словесной небрежности, культивировании антироссийских штампов я адресую здесь «своим» (как ни мало мне хочется употреблять в данном случае это почти ласковое притяжательное местоимение). Зарубежные авторы зачастую лишь воспроизводят ту чернуху, что вычитывают в нашей печати. Кто их упрекнет? «Вы же сами это про себя пишете» , — я не раз слышал подобный ответ.

В число «своих» приходится включать, помимо журналистов, еще и грантополучателей — новый подвид человека пишущего. Обладая исключительным нюхом, они в своих научных изысканиях чаще всего приходят именно к тем выводам, которые (скажем помягче) не окажутся неожиданными для зарубежного фонда, раздающего гранты.