Павел Мельников-Печерский - Очерки Мордвы

От русских преданий обратимся к мордовским. У племени терюхан, как ближайшего к Нижнему Новгороду. сохраняется предание о первоначальном завладении русским князем Мурзою их землями. Терюхане, как мы уже сказали выше, почти совершенно забыли свой язык. Они и песни поют по-русски, и былины свои сказывают на русском языке. Одну из таких былин священник села Сивухи, Рождественское тож, записал в 1848 году и представил преосвященному нижегородскому Иакову, ревностно занимавшемуся собиранием народных сказаний во вверенной ему епархии. Покойный преосвященный передал нам часть собранных им, посредством приходских священников, сказаний. Сказание о „мурзе", московском царе, увидавшем на Дятловых горах одетую в белые балахоны и молящуюся своему богу Мордву, и о том, как за дары этого русского „мурзы", посланные молельщикам, старики мордовские послали хлеб, соль и мед, но молодые ребята, съев все это, поднесли „мурзе" землю и песок, что он и принял за знак добровольного подчинения мордовской земли его власти, — все это сказание носит на себе несомненную печать древности. Приводим мордовскую былину в том виде, в каком получили ее от покойного преосвященного Иакова:

Овладев устьем Оки, владимирский великий князь Юрий Всеволодович поневоле должен был продолжать покорение земли мордовской. Почти каждый год ходили русские полки в Мордву, опустошали их селения, сожигали и травили скотом засеянные мордовские поля. Теснимая русскими, Мордва решилась наконец отмстить за насилия; одни мордовские князьки или „панки" собрались под начальством Пургаса, жившего недалеко от нынешнего города Кадома, на правом берегу реки Мокши; другие, как, например, Пуреша, приняли присягу на верность русскому великому князю. В 1228 году, когда сам Юрий с братом Ярославом и племянниками, сыновьями Константина Ростовского, пошел на Мордву в окрестности Нижнего, союзник его, муромский князь Юрий Давыдович, вторгнулся зимой в волости Пургаса и разорил их. Мордва убежала в леса и там заперлась в крепостцах своих („тверди", как называет их летописец). Не успевшие укрыться погибли под мечами муромской рати. Пургас собрался с силами и следующим летом отправился к Нижнему, намереваясь разорить этот оплот русской силы в мордовской земле, но жители едва возникшего города отбились от мордовского князька. С большим уроном отступил он к себе на Мокшу, но на пути рать его была истреблена верным Юрию Пурешей; сам Пургас едва спасся в бегстве. Нашествие монголов прекратило враждебные столкновения русских с Мордвой — и те и другие подпали под одну власть иноплеменного владетеля: и русские и мордовские князья одинаково сделались подданниками монгольского хана.

В эпоху монгольского владычества Мордва жила по-прежнему, занимаясь звероловством в дремучих лесах своих, хлебопашеством на расчищенных среди этих лесов полянах и бортевым пчеловодством; мордовские ратники служили в войсках хана и доставляли татарам звериные шкуры, мед и также соколов и кречетов для охоты. Но еще с конца XIII столетия татары стали теснить Мордву; так, в 1288 году сын Темира, князь Елартей, опустошил мордовскую землю. С половины XIV столетия Мордву стали теснить с одной стороны татары, с другой русские. В это время суздальский великий князь Константин Васильевич перенес столицу свою в Нижний Новгород и оттеснил Мордву от берегов Оки, Волги и Кудьмы в Терюшевские леса и далее, а на опустелые их селища поселил русских людей. Привлекаемые льготами, которые предоставлял переселенцам Константин Васильевич, русские люди стекались на берега Оки, Волги и Кудьмы и селились, где кто хотел, на местах разоренных мордовских селений. Приходили сюда русские не только из Суздаля, вотчины Константиновой, но и из разных других княжений. Константин Васильевич был по личным своим достоинствам гораздо выше всех других современных ему князей. „Княжил он честно и грозно, — говорит о нем летописец: — бороня вотчину свою от татар и от сильных князей". Под покровительство такого князя спешили русские из разных городов, избегая господствовавших там княжеских усобиц и насилий татар, которые, как видно, не смели хозяйничать по-своему в областях нижегородского великого князя. Таким образом в половине XIV столетия колонизация русских в нынешнюю Нижегородскую губернию положила начало обрусению этого края. Мордва же, оттесненная новыми пришельцами, запряталась в дремучих лесах, укреплялась там в своих „твердях", а которая была поближе к русским селениям, стала давать дань князьям нижегородским. Подчиняясь таким образом влиянию более могущественного племени, Мордва стала понемногу русеть, но жившая в местах более отдаленных, подстрекаемая татарами, не терпела русских, как своих притеснителей, и постоянно враждовала с ними. При вторжениях татар в русские области, из этой Мордвы обыкновенно являлись путеводители, указывавшие только им одним известные дороги по лесным дебрям. Во время таких нашествий мордва обыкновенно „как волки за полками" следила за татарскою ратью и грабила то, чего не успели или не хотели ограбить татары. Так, в 1377 году Алабуга и другие мордовские князьки навели татар на рать нижегородскую, беспечно предавшуюся разгулу на берегах Пьяны, а когда татары, разбив беспечных и разорив Нижний Новгород, ушли восвояси, Мордва бросилась опустошать беззащитные русские деревни Поволжья. Зато и русские не оставались в долгу и мстили жестоко. Так, князь Борис Городецкий, мстя за опустошения Мордвою Пооволжья в 1377 году, нагнал Алабугу и других мордовских князьков, перетопил их в Пьяне, а следующею зимой, при помощи московской рати, присланной Донским, опустошил землю мордовскую, разорил все тамошние зимницы и привел в Нижний огромный полон. Добычу разделили, а пленников волочили по льду Волги, травили собаками и казнили разными муками.