Павел Мельников-Печерский - Балахонцовы

И свято хранили Балахонцовы дедов завет. И множилось богатство их, и был совет да любовь во всем роду-племени.

Сорок лет тому назад главою дома был Афанасий Егорович. Когда помирал прадед его, Кузьма Васильевич, было ему уже двадцать лет, в ту пору он только что женился. Народила ему первая хозяйка кучу детей, да всех Бог прибрал. Овдовел Афанасий, на другой женился, и от нее были дети, да тоже Бог не благословил долго жить, уцелел только один сынок, Иван Афанасьевич.

Сам Афанасий Егорович в родительском доме жил, а братья и племянники по разным городам, где дела были: кто в Астрахани на ватагах, кто в Саратове, кто в Петербурге при конторе, кто в Сибири на заводах. Торговое дело шло ладно, Афанасий все племя в струнке держал.

Настал тридцатый год — тяжелый год, время Божьего насланья на Русь. Еще за год показалась в Оренбурге болезнь, дотоле неведомая, толковали, что из Хивы ее в хлопке завезли; валило народ как траву под косой. Подоспели морозы — стихла болезнь. Потолковали об ней и забыли. Но Балахонцовым она была памятна: родной брат Афанасья Егоровича с женой и двумя сыновьями к Богу пошли. В тридцатом году болезнь оказалась в Астрахани и пошла вверх по Волге до самого Нижнего. Лекаря назвали ее „холера морбус", и набожные люди отыскали о ней у Иисуса, сына Сирахова: „труд, бдение и холера с мужем неопытным"; „пресыщение приблизит даже до холеры". Ужас объял все Поволжье.