Вольфганг Акунов - Германский прихвостень, или Московский запроданец?

«По всей вероятности, Вы ничего ясного и конкретного от министерства иностранных дел не добьетесь, я возбудил ходатайство о приеме Вашем в Ставке Верховного командования и аудиенции у Императора Вильгельма».

Через несколько дней из Ставки был получен благоприятный ответ, и в тот же вечер, в сопровождении генерала фон Лоссова, делегация отбыла в город Спа, где была расположена германская Ставка. По прибытии в Спа, члены делегации были приняты Генерал-квартирмейстером Германского штаба генералом Эрихом Людендорфом (ближайшим помощником генерал-фельдмаршала П. фон Гинденбурга унд Бенкендорфа во время Великой войны).

Людендорф объявил делегации о назначенной ей на следующий день аудиенции у кайзера Вильгельма, который в описываемое время пребывал в Авесне, куда делегации предстояло быть доставленной на следующий день на военном автомобиле. В беседе с членами делегации генерал Людендорф живо интересовался положением на Северном Кавказе, донским, кубанским и терским казачеством и горскими народами, и попросил составить ему памятную записку (аналогичную меморандуму, переданному делегацией фон Кюльману в Берлине). После приема генерал Людендорф пригласил гостей из России к завтраку в офицерское казино (так у немцев нахывалось офицерское собрание). В казино к прибытию делегации уже собралось немало офицеров штаба, но за стол еще не садились, ожидая генерал-фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга (являвшегося с августа 1916 года фактическим Главнокомандующим Восточным фронтом и армией Германии, хотя официально таковым считался сам Кайзер Вильгельм II) и генерала Людендорфа. Обратимся вновь к «Исповеди» князя Тундутова-Дундукова:

«Ровно в час дня «показалась массивная фигура германского Главнокомандующего, который шел, опираясь на трость, рядом с ним шел генерал Людендорф. Мы были немедленно представлены генералом фон Лоссовым фельдмаршалу (Гинденбургу — В. А.). Фельдмаршал внимательно поздоровался со всеми нами, сказал, что он рад видеть представителей Кавказа и казачества у себя и пригласил нас к столу».

Во время завтрака делегаты «Юго-Восточного союза» сидели между Гинденбургом, Людендорфом и обер-квартирмейстером германского штаба генералом Паркенсверфером. Гинденбург и Людендорф, очень интересовавшиеся казачеством, Кавказом и Закавказьем, очень подробно расспрашивали гостей о племенах, наседляющих Кавказ, о количестве населения, о том, сильно ли пострадало население от войны. После завтрака фельдмаршал Гинденбург и генерал Людендорф сердечно распрощались с делегатами «Юго-Восточного союза», напомнив им еще раз о назначенной на следующее утро аудиенции у кайзера Вильгельма и о том, что после Высочайшей аудиенции делегация может возвращаться прямо в Берлин.

Рано утром на следующий день был подан автомобиль. Делегации предстояло проехать 110 верст по шоссе до Авесне. Шоссе оказалось довольно плохим, разбитым армейскими грузовиками, так что ехать по нему быстро было невозможно. Около полудня делегация прибыла в маленькое французское селение Авесне, сильно пострадавшее от артиллерийского обстрела. Проехав деревушку, автомобиль свернул направо, в лес, где и остановился перед германским штабным поездом, стоявшем на проведенном в лесу запасном пути. Напротив поезда была разбита палатка. Это и был поезд германского Императора. Выйдя из автомобиля, делегаты, в сопровождении генерала фон Лоссова, направились к палатке кайзера. Навстречу им вышел сам Император Вильгельм II Гогенцоллерн.

Вновь предоставим слово князяю Тундутову-Дундукову:

«Генерал фон Лоссов представил нас. Император милостиво поздоровался со всеми и знаком предложил сесть на скамейку на площадке перед палаткой.

Император спросил, когда и как мы приехали, подробно опять расспрашивал о Кавказе и казачестве, о жизни там, причем (в отличие от Гинденбурга и Людендорфа! — В. А.) проявил большую осведомленность о тех племенах, которые населяют Кавказ. «Какая ужасная ошибка, что мы, соседи, воевали друг против друга! (курсив наш — В. А.)» — несколько раз повторил император. В 1 час был сервирован в палатке завтрак. Мы были посажены по левую руку императора. Во время завтрака было подано шампанское, император Вильгельм поднял бокал за процветание Юго-Востока и Кавказа и за установление дружеских отношений между Германией и Россией (курсив наш — В. А.).

По окончании завтрака император сказал: «Возвращайтесь в Россию (курсив наш — В. А.), все указания мною преподаны генерал-фельдмаршалу Эйхгорну, который сейчас в Киеве и ведет переговоры с донским атаманом Красновым».

Пожелав делегатам счастливого пути, германский Император сердечно простился с ними и направился к своему вагону. Сев в автомобиль, делегаты тронулись в обратный путь. В Берлине Чхенкели с грузинской делегацией остались еще на несколько дней, а князь Тундутов-Дундуков и Бамматов, простившись с генералом фон Лоссовым, выехали в Киев.

Как это ни парадоксально, но именно быстрые начальные успехи в деле восстановления закона и порядка на Украине, направленные на превращение ее в «ячейку порядка» на территории бывшей Российской империи (как это позднее случилось с Баварией — в отношении Германии, поверженной Ноябрьской революцией 1918 года!), превратили «продавшегося немцам» гетмана Скоропадского в злейшего врага как красной Совдепии, так и белой России. «Непредрешенец» генерал Деникин, беззаветно сражавшийся за Россию — «Великую, Единую, Неделимую» — честил своего бывшего боевого товарища и Георгиевского кавалер Павла Скоропадского не иначе, как «вторым Мазепой». В то же время красный наркомвоенмор Лев Давыдович Троцкий, бредивший «Мировой революцией», в огонь которой он мечтал «подкинуть Россию, как охапку дров», именовал Гетмана Скоропадского не иначе, как «украинским Бонапартом».

Причем, по трезвом размышлении, представляется, что из этих двоих деятелей, на первый взгляд, равно несправедливых в своих обвинениях, ближе к истине был все-таки подлинный германский ставленник — «демон революции», в то время как обвинении, возводившиеся на якобы «германского агента» Скоропадского генералом Деникиным, слепо уповавшим на помощь Антанты, были, мягко говоря, совсем не справедливыми. На деле же Гетман Скоропадский, пользуясь своими хорошими отношениями с немцами (как, кстати, и другой «германский ставленник» — Атаман П. Н. Краснов), переправлял с Украины на белый Дон большие партии оружия и боеприпасов, которые затем, при посредстве Краснова, попадали в «непоколебимо верную союзникам» России по Антанте Белую армию Деникина. К тому же именно на Украине, «под крылышком германского ставленника» Скоропадского находили себе прибежище многие тысячи русских офицеров и политических деятелей старой России, бежавшие от большевицкого террора, и активно действовали вербовочные бюро той же Добровольческой армии генерала Деникина.