Аллен Даллес - Искусство разведки

К счастью, наши армия и военно-морской флот в конце 20-х годов начали заниматься проблемами криптоанализа, уделяя особое внимание Японии, поскольку американские военные специалисты в то время видели в Японии главного потенциального противника Соединенных Штатов в любой могущей возникнуть войне. К 1941 году, к году, когда произошло нападение из Пёрл-Харбор, наши криптоаналитики уже расшифровали большинство важных военно-морских и дипломатических кодов и шифров Японии. В результате мы зачастую имели упреждающую информацию о готовности противника к тем или иным действиям на Тихом океане.

Сражение у острова Мидуэй в июне 1942 года, ставшее поворотным пунктом в войне на Тихом океане, было операцией, на которую мы пошли вполне сознательно, потому что нам удалось узнать из расшифрованных нами телеграмм, что в район Мидуэя стягиваются крупные силы японского императорского флота. Сведения о численности и дислокации вражеских сил обеспечили военно-морскому флоту Соединенных Штатов преимущество внезапности.

Особой проблемой в последовавшие за Пёрл-Харбором годы было сохранение в тайне самого факта расшифровки нами японских кодов. Всевозможные расследования и взаимные обвинения, необходимость свалить на кого-то вину за удручающие американские потери угрожали сделать это «волшебство», как тогда говорили, достоянием общественности, а вместе с тем и японцев. До тех пор пока не появилась возможность спустить на воду и оснастить достаточное число кораблей, наша способность читать японские сообщения была одним из немногих преимуществ, какими располагали Штаты в борьбе с Японией. Кое-что иногда и просачивалось в печать, однако такие случаи, очевидно, ни разу не привлекли к себе внимания японцев.

В 1944 году Томас Дьюи, выставивший в то время свою кандидатуру на президентских выборах против президента Рузвельта, узнал, подобно многим близким к федеральной администрации лицам, о наших успехах с расшифровкой японского кода и нашей неспособности наилучшим образом использовать перед Пёрл-Харбором имеющуюся у нас информацию. Существовало опасение, что он может упомянуть об этом в ходе своей избирательной кампании. Мысль о такой возможности заставляла содрогаться Объединенный комитет начальников штабов. Сам генерал Маршалл написал тогда Дьюи личное письмо, в котором сообщал, что японцы еще не догадываются о расшифровке нами их кодов и что наши вооруженные силы располагают определенным преимуществом благодаря перехвату и расшифровке сообщений противника. В результате Дьюи ни словом не обмолвился наших успехах в расшифровке японских кодов. Таким образом, тайна была сохранена.

Одним из самых блестящих достижений в области разведки связи явилась расшифровка англичанами так называемой депеши Циммермана в январе 1917 год когда Соединенные Штаты находились на пороге вступления в первую мировую войну. Работа была выполнена специалистами из «Комнаты № 40», так именовало орган криптоаналитической службы английских ВМС. Депеша была направлена из Берлина министров иностранных дел Германии Циммерманом в адрес немецкого посланника в Мехико. В ней излагался немецкий план возобновления с 1 февраля 1917 г. неограниченной подводной войны, отмечалась вероятность того, что в результате в войну вступят Соединенные Штаты, и предлагалось предпринять усилия для того, чтобы подтолкнуть Мексику к вступлению в войну на стороне Германии так как в случае победы Мексика якобы вернет свои «утраченные территории в Техасе, Нью-Мексико и Аризоне».

Легендарный начальник английской военно-морской разведки адмирал Холл держал эту депешу у себя больше месяца после ее расшифровки. Он никак не мог решить, каким образом можно передать ее содержание американцам так, чтобы они поверили в ее достоверность и вместе с тем чтобы немцы не узнали о том, что англичане раскрыли их коды. В конце концов под давлением обстоятельств английский министр иностранных дел лорд Бальфур решил официально передать депешу Циммермана американскому послу в Лондоне. В Вашингтоне, в Белом доме и в госдепартаменте депеша вызвала сенсацию и создала теперь уже для американской администрации серьезные проблемы: каким образом окончательно убедиться в достоверности депеши и как довевести ее до сведения общественности, чтобы она не выглядела трюком, рассчитанным на вовлечение Соединенных Штатов в войну. Мой дядя Роберт Лансинг, занимавший тогда пост государственного секретаря, рассказал мне позднее о драматических событиях, разыгравшихся в последующие дни, которые подвели Америку вплотную к войне.

Положение осложнялось тем фактом, что немцы использовали американскую телеграфную линию, чтобы передать депешу своему послу в Вашингтоне графу Берншторфу. Тот передал ее своему коллеге в Мехико. Президент Вильсон предоставил немцам право пользоваться нашими линиями связи между Европой и Америкой на том условии, что передаваемые сообщения будут касаться мирных предложений, в чем был заинтересован Вильсон.

Велико же было разочарование Вильсона, когда он обнаружил, в каких целях немцы использовали его доброе отношение. Однако эта любопытная договоренность сослужила Соединенным Штатам большую службу. Во-первых, в результате нее госдепартамент располагал копией зашифрованной депеши Циммермана, которую он в свое время передал Берншторфу, не подозревая, конечно, о ее сенсационном содержании. После того как была проверена подлинность текста, он был переслан в наше посольство в Лондоне. Здесь один из работников адмирала Холла вновь расшифровал ее для нас в присутствии представителя нашего посольства, что сняло всякие сомнения в отношении действительного ее содержания. Во-вторых, тот факт, что расшифрованные копии депеши видели немецкие дипломаты как в Вашингтоне, так и в Мехико, существенно помог разрешить важнейшую проблему, причинившую адмиралу Холлу столько беспокойства. Она заключалась в том, как дезинформировать немцев в отношении подлинного источника добытой нами информации. В конечном счете немцы решили, что о содержании депеши стало известно в результате небрежности или хищения в одном из немецких посольств или в мексиканском ведомстве, получившем копию депеши. Немцы продолжали пользоваться прежними кодами, проявив поразительную, но чрезвычайно полезную для нас потерю бдительности. 1 марта 1917 г. госдепартамент обнародовал содержание депеши через агентство Ассошиэйтед Пресс. Она произвела на американскую общественность впечатление разорвавшейся бомбы. В апреле мы объявили Германии войну.

Когда сравниваешь применяемые сегодня криптографические системы с теми, которым правительства доверяли во время первой мировой войны передачу своих самых важных и наиболее строго охраняемых секретов, последние кажутся чрезвычайно примитивными и любительскими. Ведь уже одно частое повторение в них одних и тех же групп знаков говорило всякому криптоаналитику, что за этими обозначениями должно скрываться важное или часто употребляемое слово. Когда криптоаналитики адмирала Холла увидели в депеше Циммермана сочетание «67893», они сразу поняли, что оно означает «Мехико». Оно всегда имело это значение в германской кодовой системе. Сегодня такая цифровая группа никогда не означает дважды одно и то же слово.