Томас де Ваал - Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной

Это будут: человеческие потери, причем гораздо большие, чем в 1991-1994 годах, поскольку обе стороны будут использовать оружие большой разрушительной мощи для поражения хорошо укрепленных позиций противника. Это будет гневная международная и дипломатическая реакция. Война приведет к развалу и без того слабой экономики обеих стран. Нельзя исключить и еще один, более ужасный, вариант развития событий: открытое вмнешательство дислоцированных в Армении российских вооруженных сил, с армянской стороны, и – турецких (а Турция является членом НАТО), – со стороны Азербайджана. Следует сделать все возможное, чтобы избежать даже отдаленной вероятности развязывания на Кавказе третьей мировой войны.

Если не война, то мир. В какой-то момент в 2001 году перспектива заключения мира казалась более реальной, чем за многие предшествующие годы. Однако к концу года надежды на успех Ки-Уэстской инициативы рухнули. Парадоксальность процесса мирного урегулирования армяно-азербайджанского конфликта заключается в том, что в частных беседах лидеры обоих стран выражали серьезную готовность к взаимному компромиссу, однако в публичных выступлениях все время допускали агрессивные высказывания.

В октябре 2001 года приводилось высказывание Алиева, предупреждавшего посредников: "Либо Минская группа ОБСЕ займет принципиальную позицию в этом вопросе, либо мы освободим свои земли военным путем" (11). Отвечая на вопрос, почему они ничего не предпринимают, чтобы сделать обсуждение возможности заключения мира достоянием общественности, оба президента создавали впечатление, что они, скорее, считают свои народы податливым материалом, из которого можно вылепить все, что угодно, нежели гражданами, которые должны участвовать в политическом диалоге.

Когда, к примеру, в мае 2001 года у Кочаряна спросили, почему он не подготовил армян к возможности диалога с Азербайджаном, тот заявил: "Разочарование и несбывшиеся надежды в данной ситуации могут привести к худшим последствиям, чем определенная осторожность в подаче информации" (12). В сущности, он заявил, что простых людей лучше держать в неведении.

Для такой странной скрытности, проявляемой обоими президентами, есть несколько причин. Ни Алиев, ни Кочарян по своей природе не являются демократами и в 1993-1994 годах оба пытались одержать военную победу друг над другом. Ни тот, ни другой не были готовы к диалогу. Для обоих лидеров оставаться у кормила власти было почти наверняка важнее, чем добиваться мирного урегулирования – сколь бы желанным ни был мир.

Более того, неуступчивостью и жесткостью своей политики они подогревали друг у друга азарт власти. Видимо, оба боялись, что любое публичное проявление готовности к компромиссу будет расценено как проявление слабости и приведет к тому, что противоборствующая сторона займет на переговорах более жесткую позицию.

Однако непримиримость, демонстрируемая лидерами двух стран, явно загоняет их самих в тупик. Например, когда карабахские армяне, продолжающие смотреть азербайджанское телевидение,,видят, что в вечерних выпусках новостей их называют "фашистами" и "террористами", у них пропадает всякое желание снова становиться гражданами Азербайджана.

Как искренне сказал один демократично мыслящий азербайджанец об этой ситуации с телепропагандой: "Если бы я был карабахским армянином, я бы ни за что не захотел объединяться с Азербайджаном". А между тем дефицит сторонников мирного урегулирования как в Армении, так и в Азербайджане ограничивает возможности обоих президентов в поисках компромисса, необходимого для заключения мирного договора.

Любое справедливое решение проблемы Нагорного Карабаха приведет к тому, что обеим сторонам придется смириться с болезненными уступками. Нужно будет также сбалансировать диаметрально противоположные принципы территориальной целостности и национального самоопределения. Международное сообщество неохотно одобрит соглашение о легитимизации отделения Нагорного Карабаха, ведь оно станет прецедентом, – и на это есть веские основания – опасение, что отделение может привести к дестабилизации обстановки в других "горячих точках". В основном поэтому почти во всех вариантах разрешения проблемы, обсуждавшихся до Ки-Уэста, Нагорный Карабах, пусть только де-факто, вновь признавался частью суверенной территории Азербайджана.

Но если территориальная целостность является мощным фактором международных отношений, реальное положение вещей в регионе остается непоколебимым. А реальность такова, что Нагорный Карабах отделился от Азербайджана, и уже более десяти лет карабахские армяне не имеют никаких отношений с Баку. Однако было бы крайне опасно позволить вооруженным сепаратистам завладеть отвоеванной ими территорией: это узаконит депортацию сотен тысяч людей и узаконит также право Азербайджана силой отвоевать Карабах, что вызовет бесконечную череду насилия.

Но при мирном разрешении конфликта следует уважать силу народного волеизъявления – если не силу оружия – которое привело к отделению. Мирное урегулирование будет невозможно, если за карабахскими армянами не будет фактически закреплено право на самоуправление, которое у них есть сейчас, и если они не получат серьезных гарантий безопасности.

Взаимопонимание по этим вопросам ничтожно мало. Многие азербайджанцы воспринимают территориальную целостность как своего рода "священное право" и считают, что они вовсе не обязаны делить суверенитет даже с такой провинцией, как Карабах. С 1994 года в Азербайджане почти не понимали последствий отделения Карабаха. Как-то вечером в Баку известный азербайджанский журналист совершенно серьезно сказал мне: "Не понимаю, почему нам просто не вернут наши земли? Если карабахские армяне не хотят жить вместе с нами, пусть отправляются жить в Армению".

Со своей стороны, многие армяне отказываются понимать, почему они должны отдать то, что завоевали на поле боя – и совершенно упускают из виду права карабахских азербайджанцев. "Нам не нужен Азербайджан, мы не желаем иметь отношений с Азербайджаном, – заявил в 1997 году армянский лидер Карабаха Аркадий Гукасян, как будто можно жить в полной изоляции от своего ближайшего соседа. – Это Азербайджану нужны отношения с нами".

Основные вопросы, которые необходимо решить, серьезны, но, возможно, их важность преувеличивают. Самая большая проблема заключается в отсутствии их разумного обсуждения. Странным и неконструктивным является нежелание Азербайджана вести переговоры напрямую с карабахскими армянами, – людьми, которых он считает своими гражданами. Многие армяне, со своей стороны, тоже делают совершенно невозможные заявления, словно Азербайджан – это не реальная страна и его притязания со временем просто развеются.