Федор Достоевский - Письма (1857)

Угодно Вам согласиться, то племянник мой вручит Вам деньги и перевод. Не угодно - как Вам угодно, и действуйте как Вам угодно.

На векселе (прежнем, или уже протестованном) в случае Вашего согласия потрудитесь написать, что в уплату по сему векселю такого-то числа деньги двести пятьдесят рублей получили. Засим выдайте племяннику моему расписку в том, что получили от него 250 р. в уплату по векселю Мих<���аила> Михайловича.

Затем, как только 25 февраля Вы получите деньги с Базунова и дадите ему расписку в получении, - будьте так добры, уведомьте меня, и я вышлю Вам вексель до 1-го мая на всю остальную сумму, а старый вексель отдадите тому, кто вручит Вам новый.

Странными кажутся мне слова Ваши о предпочтении Вам как кредитору брата перед другими. Да если мне завтра (так как я не имею такого кредита, какой имел брат) надо отдать 700 р. за одну бумагу, да столько же (minimum) заплатить за вышедший декабрьский номер в типографию, то как я Вам окажу предпочтение, когда у меня дело от этого предпочтения остановится? А сотрудники, которым надо платить наличными?

Вы, кажется, полагаете, что мы купаемся в золоте. Знайте же, что подписка везде во всех журналах и газетах опоздала, что я, несмотря на то, что в два последние месяца выдаю вот уже 5-й № (на что требуются громадные наличные издержки), - знаю, однако же, наверно, что провинция едва только получила ноябрьскую книгу, благодаря нашим почтам, а в Петербурге и Москве кто же станет подписываться раньше выхода 1-й книги. Я сижу с плохой подпиской и надеюсь только на февраль и на март, тем более, что и прошлогодняя подписка началась у нас только в марте. Между тем до 10-го февраля должен заплатить 5000 р., а в комоде и 20 р. в настоящую минуту нет.

Во-вторых, вексель, который у Вас, выдал (2) Вам не я. Что же естественнее: платить по своим векселям или по чужим? (3)

Не сердитесь на меня. Знайте, что я сделал теперь более, чем мог. Я заплатил больше 4000 на одной прошлой неделе.

Ваш вексель подоспел в самое тяжелейшее время года. Впрочем, все в Вашей воле. Как хотите, так и поступите, а я ничего больше не могу предложить.

Примите уверение в полнейшем моем уважении.

Ваш покорный слуга

Федор Достоевский. (4)

(1) далее было начато: Если

(2) вместо: вексель ... ... выдал - было: а. письмо ко мне <���нрзб.> от Вас, б. в прошлом своем письме

(3) далее было: Кстати, Вы изволите писать о процентах вперед и в одном месте письма говорите, что давали брату по шесть процентов, в другом же требуете с нас уже 8, так что я совершенно не знаю, чего придерживаться. Сделайте одолжение, сообщите мне расчет процентов точнее. Я вышлю тотчас. Если Вы уже протестовали вексель, то издержки (10 р<���уб.>) вручит Вам мой племянник.

(4) вместо: Примите ... ... Достоевский. - было: [Вам] Ваш слуга Достоевский.

Февраля 13-го/65.

Многоуважаемый Иван Сергеевич,

П. В. Анненков передал мне еще неделю тому назад, чтоб я выслал Вам братнин долг за "Призраки", триста рублей. Об этом долге я и понятия не имел. Вероятно, (1) брат мне говорил о нем тогда же, но так как память у меня очень слабая, то я, разумеется, забыл; да и прямо это меня тогда не касалось. И жаль мне очень, что я не знал об этом долге еще летом: тогда у меня было много денег, и я наверно тотчас бы Вам, без Вашего требования, его выслал.

Боюсь, что теперь очень запоздал. Но в эти 8 дней выходила книга (январская), да к тому же я едва на ногах стоял больной, а между тем так как в исполнительном по журналу деле я почти один, то, несмотря на болезнь, хлопотал день и ночь. Не скрою тоже, что и денег было мало, у нас подписка запоздала и теперь только с выходом 1-ой книги повысилась.

В последнее время, с 28 ноября, когда вышла наша сентябрьская книга, по 12 января (выход январской) я, в 75 дней, выдал 5 номеров, в каждом номере средним числом 35 листов. Можете представить, каких хлопот это стоило, и это одно уже Вам даст понятие, во что я теперь обратился? Сам не знаю: я какая-то машина.

Теперь буду иметь время не 2 недели, а уже месяц на издание книги. Надеюсь сделать журнал по возможности интересным. Долгов много: очень трудно будет, но выдержу год, и к следующему году станем твердо на ноги.

Вы писали мне, что удивляетесь моей смелости в наше время начинать журнал. Наше время можно характеризовать словами: что в нем, особенно в литературе - нет никакого мнения; все мнения допускаются, всё живет одно с другим рядом; общего мнения, общей веры нету. Кому есть что сказать и кто (думает по крайней мере) что знает, во что верить, тому грех, по-моему, не говорить. Насчет же смелости - отчего не сметь, когда все говорят всё, что им вздумается, когда самое дикое мнение имеет право гражданства? Впрочем, что говорить об этом. Вот приезжайте-ка, да поприсмотритесь на месте к нашей литературе - сами увидите.

В последнее время было, впрочем, несколько литературных явлений, несколько замечательных.

3-го дня вышел 1-ый номер "Современника" с "Воеводой (Сон на Волге)" Островского. Не знаю, что такое; еще не читал, за корректурами сидел; одни говорят, что это лучшее, что написал Островский, другие не знают, что сказать.

Посылаю Вам при этом через контору Гинцбурга перевод в 300 руб.

Анненков говорил, что Вы нескоро к нам приедете. Правда ли это?

Кстати: удивляюсь, почему Вы считаете, что рассказ Ваш "Собака" (которого я не читал) так маловажен, что выйти с ним теперь значит повредить себе в литературе. Странно мне это, Иван Сергеевич! Разве Вы можете повредить себе, хотя бы и маловажным рассказом? Ну что ж из того, что явится Ваш маленький рассказ прежде большой поэмы? Кто ж не писал маленьких рассказов?

До свиданья. Вам наипреданнейший

Федор Достоевский.

(1) было: Конечно

Милостивый государь,

24 февраля в 10 часов вечера я получил от Вас телеграмму такого содержания:

"Высылайте четыреста рублей. Нуждаюсь. Обещали в январе. Телеграфируйте в счет. Так не оставлю. (2) Степан Федоров".

Собственно для того, чтоб не было от Вас других телеграмм, телеграфировал я Вам на другой день. Получите приличный ответ. (3) Вот этот ответ.

Во-1-х, позвольте Вам (4) заметить, что ко мне лично, к Федору Достоевскому, Вы не имели ни малейшего права высылать телеграммы с приказаниями: высылайте четыреста руб., и с угрозами в конце: Так не оставлю. Да и никто никогда еще так не писал мне.... <���от>ношения, слава богу, знают. Да и к чему тогда ко мне телеграмма? Я разве брал у Вас деньги или пользовался когда Вашим трудом? Ясное дело, что Вы приняли меня за наследника и собственника.

Иль, может быть, Вы оттого телеграфировали мне, что я Вам уже раз отвечал и обещался уплатить в январе. Помилуйте, родственник Вашего должника, хотя и близкий, но относительно наследства совершенно посторонний, - обещается Вам от своего имени (а у меня имя честное) постараться уплатить, даже обнадеживает сроком (хотя в сроке (5) и сам ошибается), обещается для этого не щадить ни сил, ни способностей, - и всё это из чужого долга, - да я думал, что за эту решимость вести дела меня даже, может быть, кто-нибудь поблагодарит или, по крайней мере, даст мне (довольно неопытному в этих делах) время всё это устроить, а между тем мне же присылают телеграмму - извините меня - с грубой угрозой.