Федор Достоевский - Письма (1857)

Но боже мой, если б только дело шло обо мне одном. Никогда еще я не был в таком тяжелом и обязанном положении, как теперь.

Если Вы на меня очень сердитесь и сетуете, то знайте, что я очень наказан. Одна мысль: как Вы обо мне теперь думаете, - приводит меня в исступление. Может быть, не ошибусь, если скажу, что я теперь болен от этого, по крайней мере наполовину.

Думаю, что очень скоро напишу Вам еще и на этот раз письмо будет не пустое. А теперь обнимаю Вас крепко (если Вы всё еще верите в меня хоть капельку) и свидетельствую мое полное уважение Вашей супруге.

Прощайте, добрейший и многоуважаемый Иван Леонтьевич. Разве могу я забыть когда-нибудь, как много помогли Вы мне в минуту тяжелой тоски моей и уныния - Вы, чужой мне, во имя Того, Кто Вас послал!

Я Вам докажу, что и я честный человек, Иван Леонтьевич.

Вам бесконечно преданный

Федор Достоевский.

За помарки в письме извините и не сочтите за небрежность, но иначе и не умею писать.

Посылаю тебе, любезнейший Коля, 1 р. серебр<���ом>. Николай говорит, что ты хочешь в больницу. Это очень хорошо, если б только возможно было взяться серьезно.

У меня всё припадки, сильнейшие и так часто, как никогда еще не бывало. Работа идет туго, и сверх того простужаюсь, да и в доме беспорядки.

Одним словом, много скверного.

Твой весь Ф. Достоевский.

15 дек./65.

На конверте: Е<���го> в<���ысокоблагороди>ю Николаю Михайловичу Достоевскому.

М<���илостивый> Г<���осударь>

М<���ихаил> Н<���икифорович>.

Получив, в ответ на письмо мое к Вам из-за границы, (1) 300 руб. в октябре месяце, я счел себя вправе считать, что дело о напечатании моего романа в "Русском вестнике" вполне решено, а вследствие того усердно принялся за продолжение работы. (2)

Но занятый моей работой, я уже не искал никакой другой, а так как я совсем не имею денег и никого теперь, у кого бы я мог занять, для поддержанья меня во время работы, то и впал теперь в совершенную нищету. Извините, что вдаюсь в большие откровен<���ности>. Я верил (3) всегда, что Вы человек благородный, хотя и не имею удов<���ольствия> (4) знать Вас лично как человека и как <���не дописано> Обращаюсь к Вам как литератор к литератору и прошу Вас вникнуть в мое положение. Я не один, от меня зависит отчасти семейство покойного брата моего, которое находится в совершенной нищете и с которым я делю последний грош. Кроме того, у меня есть другие, святые обязанности, которыми я не могу пренебречь. Не имея ни малейших средств содержать себя, истощая добродушие моих знакомых беспрерывными займами, бегая по три дня за каким-нибудь рублем, (5) я в то же время должен работать усиленно и страдаю нравственно: (6) я люблю мою теперешнюю работу, я слишком много возложил надежд и положил свою (7) на этот (8) роман мой, которым занят, а между прочим, беспрерывно отрываюсь от работы, теряю золотое время и с расстроенным духом (а Вы (9) литератор, Вы сами занимались изящной литературой, Вы поймете это!) - должен садиться за вещь, прежде всего поэтическую, которая требует и спокойствия духа и определенного настроения. (10) Я бы давным-давно уже прислал Вам все четыре части, которые у меня уже кончены начерно, в обделанном виде, но не могу по беспрерывным замедлениям в работе все дни и теперь кончаю отделывать (11) вторую... (12) Клянусь Вам, что я не преувеличиваю. Клянусь Вам, что ровно половину м<���оего> врем<���ени>, а может и больше, я теряю в хлопотах в приискании денег и в дурном расположении духа.

А между тем на все письма мои в редакцию и на вопросы А. Ф. Базунова через меня к г-ну Цветкову, секретарю Вашему, о высылке мне сколько-нибудь денег, для поддержания меня, я не получил еще даже никакого ответа. Мало того: не знаю, когда будет напечатан мой роман, и наконец, будет ли еще он напечатан у Вас? Находясь в таком невыносимом (13) положении, покорнейше прошу Вас обратить внимание Ваше на нижеследующие и убедительнейшие просьбы мои: Я искренне желаю сотрудничать в "Р<���усском> В<���естник>е".

Во-первых, прошу Вас - помогите мне. Работая для Вашего журнала, я не могу взять никакой другой работы, чтоб содержать себя, и на содержание мое я не имею ни копейки (14) и заложил даже платье мое. И потому прошу Вас выдать мне 1000 рублей вперед. 300 руб. я уже от Вас получил, таким образом, теперь я прошу прислать в дополнение <���к> 1000 только 700. Из этих 700 450 прошу Вас прислать мне, а 250 доставить А. Ф. Базунову, которому я их задолжал. Достав<���ил> (15) я в редакцию "Русского вестника" теперь всего никак не менее 7 листов, а может быть, и восемь. (16) Это почти равно 1000 руб. по принятым Вами моим условиям, а может быть, даже и более. Я, конечно, не считаю, что до окончания романа имею право их требовать. Я прошу. На днях вышлю окончание 2-й части и не замедлю с третьей. (Одним словом, за мной задержки не будет; в этом отвечаю; да и сам дорожу этим, потому что с любовью занимаюсь моей работой и дорожу впечатлением на публику и на это (17) много рассчитываю).

Во-2-х, прошу Вас убедительнейше дать мне знать: начнется ли печататься мой роман с январского нумера? И когда он кончится. (18) Или Вы ждете окончания его от меня. Последнее будет непременно. Я и без того не замедлю и делом занялся серьезно, а не легкомысленно. Это очень важно для моего спокойствия знать об Вашем намер<���ении>.

В-третьих, прошу Вас: (19) если роман мой Вам не нравится или Вы раздумали печатать его - то пришлите мне его обратно. Вы непременно человек, Михаил Никифорович, и с человеческим чувством. (20) Из уважения к самому себе Вы, вероятно, не захотите заставить страдать мое человеческое достоинство и меня не оставите без ответа. Вы поймете, что мне, потерявшему столько времени непроизводительно, столько здоровья, силы

, надо поскорее вознаградить его хоть чем-нибудь, ибо, клянусь Вам, у меня [гроша нет и] я продаю последние мои книги, и я не один. Триста же рублей, которые должен, честное слово даю, возвращу Вам.

В-четвертых. Сделайте одолжение, не думайте, чтоб я в чем-нибудь обвинял Вас, и не обидьтесь чем-нибудь из письма моего. Мне только тяжело было не получать ответа и оставаться в неведении.

А в-пятых, убедит<���ельно> прошу от Вас ответа на это письмо мое скорого и ясного, чтоб я мог знать вполне свое положение и что-нибудь предпринять.

Вполне надеюсь после таких просьб моих, что Вы, Михаил Никифорович, не захотите оставлять (21) меня в неведении.

Еще прошу: если Вы намерены печатать роман мой, то покорнейше прошу редакцию "Русск<���ого> вест<���ника>" не делать в нем никаких поправок. Я ни в каком случае не могу на это согласиться.