А РЕКУНКОВ - Перед лицом закона

Миша К. намеревался сколотить капитал и, превратив его в твердую, конвертируемую валюту, перевести в какой-нибудь надежный западный банк. Боясь осложнений с выездом, Миша К. предпочитал совершать сделки в глубокой тайне.

Познакомившись с Илизаровым, он понял, что в лице этого предприимчивого, хваткого молодого человека заполучит надежного партнера. Смерив его пристальным взглядом, Миша К. заявил без обиняков:

— Мне нужны доллары. И как можно больше.

— Будет приличный гонорар, будут и доллары.

— За царем служба не пропадет, — пообещал Миша.

Вскоре он убедился, что молодой партнер — человек слова. Не прошло и нескольких дней, как доложил, что достал доллары.

— Где? — полюбопытствовал Миша К.

— Секрет фирмы.

Секрет был не бог весть какой: в мастерской одного художника Илизаров познакомился с молодым веселым иностранцем, бывшим студентом московского вуза. Он обладал замашками купца и потому всегда нуждался в деньгах. Он попросил у Илизарова взаймы три тысячи рублей.

— Это можно, — согласился Илизаров. — Только при одном условии. Когда выедете за рубеж, переведете в Бруклин тысячу долларов.

На том и порешили, Илизаров отсчитал студенту требуемую сумму. И тот действительно, выехав в Европу, перевел в адрес родственников Миши К. тысячу долларов. За эту услугу Миша К. отвалил своему партнеру 1 тысячу 200 рублей и с тех пор проникся к нему доверием.

С помощью Илизарова Миша К. все обращал в доллары. Жестокий, напористый «рыцарь наживы», он теперь частенько ссужал «бакинского брата» деньгами, когда не хватало какого-нибудь пустяка — 50—60 тысяч.

Но и Илизаров, и Миша К. понимали, что их операции лишены масштабности. Им мерещились семизначные цифры, а тут приходилось довольствоваться «жалкими грошами».

Помог случай. Они узнали, что некто Бершадер выехал в Бельгию и открыл там антикварный магазин. Бершадера они хорошо знали, но идею «сотрудничества» с ним подкинул Зелик-маленький. (Заметим: «маленьким» его прозвали отнюдь не по его доходам.) Этот человек, как и они, тоже мечтал переправить свой капитал на Запад. А капитал у него был немалый: в течение многих лет он занимался темными махинациями в местной промышленности. Раньше он жил в Баку, но, опасаясь разоблачений, перебрался в столицу и устроился старшим инспектором отдела рекламы в Госкино СССР.

Организационное совещание, куда и торопился с банкета Илизаров, было проведено на квартире Л. Боксинера, студента шестого курса Московского стоматологического института. Этот молодой, но уже лысоватый человек был ближайшим другом и помощником Илизарова. Когда-то они вместе учились в одной бакинской школе. Потом, женившись, Боксинер перебрался в Москву. Случайно встретившись на улице Горького, они с Илизаровым каким-то чутьем поняли, что нужны друг другу. И посему установили деловой контакт.

На совещании все сошлись на том, что главная проблема — это надежный курьер, имеющий возможность часто пересекать государственную границу СССР. Эту роль взял на себя Давид Клайн, маленький, неизменно вежливый человек с тихим, вкрадчивым голосом, четко говоривший по-русски только тогда, когда дело касалось денежных сумм. Житель Закарпатской области, Клайн недавно перебрался на постоянное жительство в Венгрию, сохранив при этом советское гражданство. В Будапеште он работал директором холодильного предприятия и три-четыре раза в год наезжал в Москву. Особенно он интересовался комиссионными и антикварными магазинами.

Для Илизарова Клайн был не просто знакомый. Он являл собой образец крупного дельца с широкими международными связями. Клайн звонил, например, в Лондон — и оттуда в Будапешт являлся эксперт по живописи. Телеграфировал в Нью-Йорк — и из этого города могли откликнуться на его призыв. Вот так масштаб! Вот так деятельность! Илизаров в душе завидовал будапештскому другу. В Клайне ценны были его зарубежные связи, да и сам он в качестве курьера-контрабандиста — такого человека Илизаров искал давно.

Разные по возрасту, разные по жизненному опыту, люди вновь созданного «синдиката» были едины в одном — в жажде наживы, легкой, баснословной, исчисляемой в каратах, унциях, долларах. Всем или почти всем им снились собственная вилла где-то в окрестностях Лос-Анджелеса или Майами, яхты с поваром-китайцем, «роллс-ройс» с собственным шофером в мундире с галунами, словом, красивая жизнь, где нет ни забот, ни печалей, ни воздыханий, жизнь за счет чужого труда, чужих ценностей, чужого таланта и мозолей.

— От наших дел на версту разит кустарщиной, — изрек на совещании Илизаров.

— Да, мы могли бы создать фирму, — вставил свое слово Давид Клайн. — Или синдикат. Назовите как хотите. Я готов финансировать дело.

Илизаров и Боксинер тоже проголосовали «за».

— Теперь, когда Бершадер обосновался в Брюсселе и стал хозяином магазина...

— Бершадер — надежный человек, — согласился Илизаров.

Он знал, что говорил, ибо однажды уже имел дело с брюссельским другом. Бершадер был родным братом Каленовой, профессорской вдовы. Эта дама много лет нигде не работала, но зато обожала благородные металлы. Узнав о замыслах Илизарова, она изъявила желание вступить «в долю». И даже познакомила Илизарова с одним иностранцем, который частенько наезжал к нам, прекрасно говорил по-русски и охотно якшался с людьми сомнительной репутации.

Илизаров попросил его о небольшой услуге — взять с собой для передачи Бершадеру бриллиант в 8,5 карата, оцененный хозяином в 15 тысяч долларов, и три картины старинных мастеров — «Кавалькада», «Бой петуха с индюком», «Лесной пейзаж» (кстати, по заключению специалистов, все они имели музейную ценность и не подлежали вывозу из страны).

Судя по тому, с какой готовностью советник согласился оказать помощь почти незнакомому человеку, он не отличался особой щепетильностью и уважением к законам страны, гостем которой он был. Перед отъездом советника Илизаров принес ему сверток с картинами и бриллиантом в гостиницу «Интурист». Вскоре после отъезда нового «друга», связавшись с Брюсселем по телефону, узнал, что сверток благополучно дошел до адресата. Бершадер с выгодой продал «товар» и, главное, скрупулезно рассчитался, переведя выручку в Бруклин и Иерусалим.

— Почему только Бершадер, — вмешался в разговор Клайн, — у меня тоже есть кое-какие связи...

В результате коротких словопрений роли распределились следующим образом. Илизаров и Боксинер должны скупать на территории Советского Союза золото, бриллианты, антиквариат, произведения живописи. Клайну же отвели роль курьера, поскольку он частенько курсировал между Москвой и Будапештом. Дело, конечно, рискованное, но за 50 процентов с чистой прибыли «будапештский друг» согласился взять на себя эту миссию. Реализовав за рубежом «товар», Клайн или его западные партнеры должны были переправлять чистую прибыль по двум адресам: Б. С. Алаева, улица Аврама Ташуди, 12, Иерусалим (дальняя родственница Илизарова, несколько лет назад выехавшая в Израиль). А также — США, 4 «Б», Аре Сант, 1014, Бруклин (мать Миши К.).