Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека

Как было на самом деле — трудно сказать. Не исключено, что произошла путаница, нелепость. Возможно, это была тонко разыгранная провокация, цель которой — устранение Корнилова с поста Верховного Главнокомандующего. О затеянной кадетами хитроумной комбинации Керенский, безусловно, знал, поскольку кадеты прямо говорили ему о необходимости объявить Корнилова военным диктатором легитимным, мирным путем. Однако честолюбивый премьер не намеревался отдавать власть кому бы то ни было. Об этом свидетельствует и разговор видного деятеля кадетской партии Маклакова по прямому проводу с Корниловым двадцать шестого августа. Маклаков сообщил: Керенский воспринял идею кадетов как насильственный переворот.

Скорее всего, генерал Корнилов стал жертвой политических интриг в Петрограде. Кадеты сделали ставку на него, и это было видно по тому, что сразу же после того, как Керенский утром двадцать седьмого августа объявил об измене Корнилова и отстранении его от поста Верховного Главнокомандующего, министры-кадеты подали в отставку. Они выполнили обещание, данное Корнилову.

Как и предполагалось, разразился правительственный кризис.

Однако использовать его для установления военной диктатуры не удалось. Керенский учредил и возглавил «Директорию» из пяти оставшихся министров своего правительства. Против Корнилова единым фронтом выступили все, кто еще недавно враждовали между собой — Петросовет, Временное правительство, меньшевики, эсеры, большевики.

Недоразумение, порожденное Львовым, до сих пор остается загадкой. Чье задание он выполнял? Как только Львов написал отчет о своем конфиденциальном разговоре с Корниловым, он был сразу же взят под охрану по распоряжению Керенского.

Отстранив Корнилова от поста главковерха, Керенский передал ему приказ сдать дела начальнику штаба генералу Лукомскому, а самому немедленно прибыть в Петроград!

Корнилов не подчинился. Он отверг обвинение в измене, предъявленное ему Керенским и, в свою очередь, назвал того пособником немецких агентов—большевиков. «Я глубоко убежден, — передал он в Петроград, — что совершенно неожиданное для меня решение правительства произошло под давлением Совета рабочих и солдатских депутатов, в составе которого много людей, запятнавших себя изменой и предательством. Уходить под давлением этих людей со своего поста я считаю равносильным уходу в угоду врагу, уходу с поля битвы. Поэтому в полном сознании своей ответственности перед страной, перед историей и перед своей совестью я твердо заявляю, что в грозный час, переживаемый нашей Родиной, я со своего поста не уйду!».

В ответ Керенский объявил Корнилова вне закона. Главковерхом назначался начальник штаба Ставки генерал Лукомский. Ему предписывалось арестовать Корнилова.

Лукомский телеграфировал в Петроград: правительству надо идти с генералом Корниловым, а не смещать его. Смещение приведет к гражданской войне. Возглавить Ставку Лукомский отказался.

Керенский предложил этот пост главнокомандующему Северным фронтом генералу Клембовскому. Тот не принял предложение, мотивируя тем, что в случае смещения Корнилова армия расколется надвое.

Мудры были русские генералы!

Опасаясь корниловских мятежников, Керенский, провозгласивший себя Верховным Главнокомандующим, объявил в Петрограде осадное положение. Из армейских арсеналов стали выдавать оружие рабочим отрядам. Парадоксов было много: Керенского охраняли матросы с крейсера «Аврора», власти сами создавали вооруженную Красную гвардию, выдав с гарнизонных складов семь тысяч винтовок, пулеметы, орудия, броневики.

Назвав телеграмму Керенского, обвинявшую его в измене, клеветнической, а приезд Львова в Ставку великой провокацией, Корнилов обратился к народу с призывом спасать умирающую Россию. Он объяснил свою цель — довести страну до Учредительного собрания, на котором народ сам решит свою судьбу и выберет уклад новой государственной жизни. Временное правительство, по мнению Корнилова, оказавшись под влиянием большевистских Советов, действовало в полном согласии с планами генерального штаба, убивало армию и потрясало страну изнутри.

Под стражей

О причинах неудачи, постигшей выступление Корнилова, сказано далеко не все.

Советские историки объясняли крах авантюры генерала единением всех демократических сил столицы. Они сплотились перед угрозой военной диктатуры, позабыв прежние распри. Навстречу медленно продвигавшимся эшелонам с войсками двинулись агитаторы-большевики. Они, мол, и распропагандировали корниловские части. Большую деморализующую роль сыграло и то, что застрелился генерал Крымов, командовавший походом на Петроград.

Роль большевистских пропагандистов, конечно, умалять не следует. Среди них было немало искусных мастеров устной агитации. Достаточно сказать, что работали они адресно. В Кавказскую дивизию, например, направлялись исключительно мусульмане, в ударные батальоны — георгиевские кавалеры. Но мало кто знал, что количество войск, двигавшихся к Петрограду, было очень и очень незначительным.

Кавказская, или «дикая» дивизия, которой стращали жителей Петрограда, насчитывала всего 1350 шашек. Дивизия была кавалерийской, и эффективное ее использование на улицах представлялось проблематичным.

То же самое относилось и к 3-у Конному корпусу, которым командовал генерал Крымов. Обстоятельства его самоубийства весьма туманны.

В последнее время высказывается предположение, что Крымов не сам застрелился, как написано во всех учебниках, а был застрелен.

Появились публикации, в которых рассказывается, как это происходило. В романе Н. Кузьмина «Сумерки», например, говорится, что выстрел прозвучал в кабинете Керенского, куда Крымов был вызван из Гатчины. Действительно, вряд ли бы генерала пропустили к премьеру с оружием, тем более, что его считали соучастником Корнилова. Керенский выбежал из своего кабинета в приемную и завопил, что Крымов от позора и стыда пустил себе пулю в висок.

Смерть наступила не сразу. Генерала отвезли в госпиталь, но вернуть к жизни не смогли. Врачи обратили внимание, что края огнестрельной раны не обожжены. Стреляли с расстояния не менее двух метров.

Обезглавленный корпус под влиянием большевистской пропаганды разлагался с катастрофической быстротой. Изъятие из гущи войск одного из самых опасных для Петрограда генералов оказалось решающим в подавлении мятежа.

Тридцатого августа Керенский пригласил к себе Алексеева, который четвертый день ходил в заместителях генерал-губернатора Петрограда, и предложил ему должность начальника штаба при Верховном Главнокомандующем, то есть при себе. Алексеев согласился и тут же получил приказ Керенского отбыть в Могилев и арестовать всех зачинщиков корниловского мятежа.