Газета Завтра - Газета Завтра 267 (2 1999)

Наши мужчины вынуждены по чужим городам и странам униженно искать работу, не имея возможности дома кормить свои семьи. Наши женщины стареют раньше срока, неся на себе непосильный груз нищеты, одиночества и страха за будущее своих детей. Наши дочери, как в самые страшные времена турецкого ига, продаются в турецкие бордели. Наши старики нищенствуют, побираются и умирают от голода. Наши профессора, академики торгуют на рынках турецким ширпотребом, чтобы добыть себе на хлеб. Нет сегодня в Грузии ни одной семьи, которую бы ни коснулось горе гражданской войны. Наши кладбища переполнены могилами наших сыновей, которых режим кинул в огонь гражданской войны.

Теперь речь идет о целостности самой Грузии. Авантюризм Шеварднадзе нам уже обошелся в отколотые войной Абхазию и Южную Осетию — Шида Картли.

У режима Шеварднадзе больше нет будущего. И он неминуемо падет.

Но зададимся вопросом, кто придет ему на смену, и есть ли у нас время и ресурсы для очередного эксперимента над Грузией? Может быть, правильнее было бы обратиться к традиционным ценностям, которые десятилетиями созидали нашу государственность и укрепляли народ?

Как политик, солдат, воин, грузин заявляю, что мы с моими соратниками имеем мужество и силы взять на себя великий труд возрождения нашей Грузии.

Я и мои единомышленники сможем остановить развал и гибель нашего государства. Мы сломаем хребет преступности, бандитизму, коррупции. Выжжем их, как осиные гнезда, с нашей земли. Мы восстановим и запустим наши заводы, вновь засеем наши поля и возродим сады. Мы соберем наших соотечественников и дадим им возможность честно и достойно трудиться на родной земле. Мы вернем достаток и процветание в каждую семью. Мы обогреем теплом и лаской наших замечательных стариков и обеспечим им достойную старость, как велят наши обычаи. Мы смоем позор с нашего народа и в кратчайшее время искореним беспризорность и вернем нашим детям достойную их заботу. Мы восстановим грузинскую культуру и науку. Наши музеи, научные центры, мастерские художников и дома писателей вновь, как и раньше, станут предметом национальной гордости и уважения. Мы возродим нашу армию. Мы вернем нашему солдату и офицеру всенародное уважение. Мы дадим им честь и достоинство ощущать себя настоящими защитниками нашего народа. Мы будем кропотливо и уважительно восстанавливать целостность Грузии.

Верю, что мы сможем найти понимание со всеми оскорбленными войной народами и, примирившись, вернуться в одну дружную семью, где не будет места какому-либо превосходству одного народа над другими, “старших” и “младших”. Мы хотим, чтобы все наши соседи знали: армия Грузии существует только для защиты от внешнего врага.

Мы вернем Грузии ее былое величие и превратим ее в действительно независимую демократическую и процветающую страну. И Грузия, наконец, займет свое достойное место в едином ансамбле братских народов.

Мы верим, что скоро настанет день, когда наконец окончится наше изгнание и мы вновь сможем ступить на священную землю нашей Родины, обнять своих родных и близких, поднять чашу вину за дружеским столом и вместе с народом начать огромный труд по восстановлению нашей Грузии.

И еще: те, кто в Грузии верит в победу разума и справедливости, должны знать, что я и мои единомышленники намерены изложенные принципы использовать в построении обновленной Грузии, конечно же, с учетом специфики местных особенностей нашей горячо любимой Родины. И такой шанс нам представится очень скоро после падения преступного режима Эдуарда-разрушителя.

Игорь ГИОРГАДЗЕ

строительство коттеджей в подмосковье и москва 5

Вы помните лицо Шеварднадзе? На него нельзя смотреть без содрогания: желтого болезненного цвета, в пятнах, одутловатое, непропорциональное. Всклокоченные редкие, белесые волосы, стеклянные, выпученные, налитые кровью глазные яблоки, дряблые, в щетине, щеки, по-старчески раскрытый рот с вялыми губами. Неподвижная голова на одеревеневшей шее — рачьи глаза бешено вращаются в орбитах и, отыскав на периферии зрения цель, застывают в неестественном положении, буравя тяжелым взглядом жертву, — только тогда в нужную сторону поворачивается все тело.

Его отталкивающий облик, явленный по телевизору после "покушения", — обезображенное, разрисованное шрамами и кровоподтеками лицо в синяках, заломанные руки, дряблое тело в грязной майке, трясущееся от холода и страха, — вид этот так шел ему, что казалось: дешевая видеокамера смогла зафиксировать истинную наружность великого грешника, предателя и кровопийцы, тщательно скрытую от объективов профессиональных аппаратов, снимающих государственные заседания и светские приемы.

Тогда, в конце лета 95-го, никто не поверил в "покушение" на Шеварднадзе. В припаркованной машине, мимо которой несся его кортеж, взорвалось пятьдесят килограммов тротила — и ни убитых, ни даже раненых — кроме Шеварднадзе. "Эдуарда Амвросиевича поранило осколками." "Президент остался жив и готов к работе." Семь метров от бомбы — и только лицо поцарапано и майка порвалась. Какой убогий спектакль, как дешево была разыграна "террористическая" карта, позволившая развязать дичайшие репрессии! За одно это можно было взять его тепленького, заковать в кандалы, посадить в клетку и провести по всей Грузии, показывая народу: посмотрите, он вам в лицо плюнул, он на жалости сыграть хотел, на слезах ваших!

А после второго "покушения", когда погибли его охранники, к лицемерию и фальши добавились низость и цинизм. Своих же не пожалел ради "циркового представления" с оглушающей стрельбой, ночными видеосъемками, боевыми криками. Сам сидел в резиденции, ждал, когда все закончится, а когда об убитых узнал, даже в лице не изменился.

И главное, он серьезно думал, что в эти "покушения" поверят. Шеварднадзе, окончивший восемь классов и больше ничему никогда не учившийся, хотел своим ведьмовским балаганчиком всю нацию, весь мир одурачить. Сначала читающий по бумажке комсомольский вожак, потом эмвэдэшник-самоучка, постигший одну-единственную вещь — власть это деньги, добравшийся до высших постов через кровь, лесть, подлость, стукачество, — что могло родиться в его голове? Всегда посредственности, политические карлики плетут жалкие, приземленные, насквозь просматриваемые интрижки, играют не в шахматы, а в пятнашки и при этом до отупения верят в собственную гениальность.

Шеварднадзе не первый и не последний купился на миф о самом себе как о "великом глобалисте", "белом лисе" и "геостратеге", который создали для него инструкторы из ЦРУ. Но костюмчик оказался велик, и щуплого грузина принялись подтягивать и накачивать терминами и умными выражениями лица, затыкая щели ватой. Из милиционера-прапорщика получился поседевший, глубокомысленно-величавый горец, с приятным акцентом вещающий о "новом мышлении". Но суть осталась та же, и его элементарно дурили, облапошивали, использовали, как истуканчика, умеющего говорить через отверстие в голове. Он произносил с трибун речи — и неумно, по-варварски разваливал Союз, писал с помощниками статьи в журналах — и задарма, кусками распродавал страну, проводил переговоры на высшем уровне — и примитивно, как лакей, исполнял заокеанские приказания. Он и рад был придумать что-нибудь сам, да только ума не хватало, и оттого в нем вскипали ненависть, людоедская страсть к разрушению. Неблагодарный, вероломный Шеварднадзе терзал Союз за те унижения, которые он перенес на дороге Тбилиси-Кремль.