Маргарет Кастанеда - Кастанеда, Магическое путешествие с Карлосом

Интересно, что замечание К. Дж. о молодом и старом Солнце, об умирающем Солнце, по-видимому, попало в одну из книг Карлоса - "Путешествие в Икстлан". Только написано об этом не в точности так, как это произошло. В книге об этом говорит дон Хуан, а не Карлтон Джереми.

В "Путешествии в Икстлан" дон Хуан и Карлос вдвоем сидели как-то вечером и наблюдали за сверкающим заходом Солнца, который, казалось, воспламенил землю, как костер. Затем они забрались на вершину скалы вулканического происхождения и заговорили о закате, который дон Хуан назвал знаком, личным знаком для Карлоса, творением ночи. По собственному опыту дона Хуана знаком всегда было молодое Солнце, но для Карлоса это было именно умирающее Солнце, пробивавшееся сквозь низкие облака, чтобы ярко вспыхнуть в свои последние мгновения.

Ясно, что часть этого разговора была импровизацией, но "дон Хуан" реален. Это был реальный индеец, кто-то, к кому Карлос действительно ездил. Как только Кастанеда начал излагать все это на бумаге, дон Хуан из его книг стал иным созданием - могучей, всезнающей конструкцией, собранной из равных частей реального индейца, чистого воображения Кастанеды, библиотечных исследований и десятков разговоров и опыта с такими людьми, как К. Дж., я сама, Майк Харнер, коллеги из УКЛА, его дедушка и другие.

"В поле" дон Хуан учил Карлоса практическим техникам и философии, открывая свой огромный запас шаманских тайн. Например, "скашивание глаз", которое Карлос описывает как способ постепенно заставить свои глаза воспринимать два различных и отдаленных образа. Это равносильно тому, чтобы видеть два различных устройства мира, два восприятия мира, или, может быть, это все время и были два разных мира. С помощью этой техники нужно было определить тонкие перемены в окружении, слабые различия, не видимые нормальным зрением, привязанным к единственному взгляду на мир. Поэтому когда дон Хуан стал говорить о сумерках как о трещине между мирами, он имел в виду, что все важное происходит между двумя различными восприятиями мира.

Наряду со "скашиванием глаз" Карлос говорит о том, что узнал о неделании, процессе забывания стандартных различий, таких, как, скажем, "галька" в противоположность "булыжник? или дерево на фоне неба. Идея заключалась в том, чтобы просто позволить двигаться великому Потоку. Этот процесс должен помочь уничтожить социализацию, вернуться к первобытному восприятию и пониманию того, что время, движение, цвет и различия пространства и тени представляют собой одно и то же. Действительное значение имела остановка мира, с помощью которой достигается то, что брухо и маги Южной Америки достигают посредством дурмана и аяхуаски, то есть видение.

Но иногда весь этот магический жаргон начинает через некоторое время оказывать анестезирующее действие. Все это сводилось к подтверждению старой банальности о том, что вещи редко являются тем, чем они кажутся. В "Учении" говорится, что мир, представляющий собой реальность здравого смысла, является результатом социального соглашения, и единственная возможность приблизиться к реальным вещам -это отбросить объяснения и предположения, ограничивающие наше видение. По сути дон Хуан говорил о феноменологии, что было интересно потому, что это была та область, к которой Карлос начал тянуться в УКЛА, в основном благодаря своему профессору Харольду Гарфинкелю, одному из ведущих национальных феноменологов. Если говорить упрощенно, Гарфинкель учил тому, что социализация - это процесс, при котором каждого индивидуума убеждают согласиться с общепринятыми описаниями, в действительности определяющими ограничения реального мира. Он имел в виду, что люди обычно приходят к соглашению о реальности и истинности чего-либо, поэтому оно и становится таковым, видение немногих случайных шизофреников, кататоников и детей с аутическим мышлением в счет не идет.

Как аспирант, Карлос нашел себя, приняв в стенах университета цель более изощренной феноменологии. Он даже читал и обсуждал с доном Хуаном некоторые места из "Идей" немецкого феноменолога Эдмунда Гуссерля. Один из учеников Гуссерля, зная об интересе Карлоса, дал ему кусок черного дерева, который когда-то лежал на письменном столе Гуссерля. По словам Карлоса, он передал его дону Хуану. Карлос вспоминал, как старый индеец любовно рассматривал его, совсем как Гуссерль поколением раньше, А потом дон Хуан положил его среди своих драгоценных предметов силы, применяемых для прорицания. Замечательно, не правда ли, что пресс-папье одного из ведущих феноменологов столетия совершило как бы путешествие вспять во времени, оказавшись, благодаря шаманскому буму, объектом магии мексиканских пустынь.

Одновременно с полевой работой среди индейцев Кар-лос изучал традиционных академистов, таких, как Талькотт Парсонс и философ-лингвист Людвиг Виттгенштейн. Он начал применять классические термины к феноменам мира дона Хуана.

"Я начал понимать магию в терминах мысли Талькотта Парсонса о глоссах, - говорит Карлос. - Глосс - это совокупная система восприятия и языка. Например, эта комната является глоссом. Мы собрали в общую массу серию изолированных восприятии - пол, потолок, окно, лампы, ковры и т. д. - и сделали из них единое целое. Но нам пришлось научиться точно так же собирать мир. Ребенок прощупывает мир с помощью немногих уже заложенных мнений, пока не научится видеть все в соответствии с общепринятыми описаниями. Мир представляет собой соглашение. Система глоссирования отчасти напоминает хождение. Нам приходится учиться ходить, но, научившись, мы пользуемся при ходьбе лишь одним способом. Нам приходится учиться видеть и говорить, но, научившись, мы подчиняемся синтаксису языка и образу восприятия, который он содержит".

Работа в университете дала ему новый язык и понимание в подходе к результатам его полевой работы, но в языке были ограничения. Карлос говорит, что однажды читал дону Хуану фрагмент из Виттгенштейна. Старик только рассмеялся.

"Твой друг Виттгенштейн слишком крепко затянул петлю у себя на шее, так что уже никуда не может двигаться".

В конце каждого года дон Хуан вместе с Карлосом готовили "дымок", завершая цикл собирания и хранения компонентов грибной смеси. Об этой процедуре, по словам Карло-са, он узнал в первый год своего ученичества, а в декабре 1962 года он сам прошел через весь цикл. В следующем декабре настало время начинать цикл снова.

Тайная курительная смесь, изготавливаемая по требовательному ритуалу, включает в качестве важнейшего элемента мелкие грибы Psilocybe mexicana. Первый раз он курил ее 26 декабря 1963 года из тонкой деревянной трубки, которую дал ему дон Хуан. Сидя в желтом, мутном неярком свете керосиновой лампы в доме дона Хуана в Соноре, Карлос зажег смесь в трубке угольком из печки и, почти не сознавая этого, начал соскальзывать в наркотическое состояние. Дым изменил его осознание перспективы, горячего и холодного, и сквозь закрытые веки он уставился на огоньки света на кроваво-красном поле, а затем на мощный поток лиц и декораций, мелькавших и проносившихся в одном безумном, головокружительном движении. Вдруг его подняло в воздух и с ужасной скоростью пронесло сквозь атмосферу, а затем медленно, словно лист на ветру, раскачивающийся из стороны в сторону, как игрушечный конь-качалка, он опустился на землю.