Маргарет Кастанеда - Кастанеда, Магическое путешествие с Карлосом

Внезапно Карлос оказался своего рода "магистром оккультных наук", властителем дум тех тысяч самых обыкновенных наркоманов, которые искали какую-то иную альтернативу. О нем стали распространять самые фантастические мифы и легенды, например, что он бессмертен. Тем временем Кастанеда не являлся на встречи, неделями пропадал в мексиканской пустыне и не подпускал к себе даже самых близких друзей. После того как он стер серию карандашных набросков, сделанных одним художником для журнала "Сайколоджи тудэй", оставив только часть своего лица в качестве иллюстрации к интервью, его поглотила собственная легенда. Он позволил сфотографировать себя для журнала "Тайм", но при этом водрузил перед собой гору эзотерических социологических трактатов, да еще скромно выглядывал из-за растопыренных пальцев, которыми заградил лицо. Идея состояла в том, чтобы защитить свою личность и несколько расхолодить общественное любопытство, тем более что от него требовали все больше информации о доне Хуане и его волшебном видении мира. Но что бы он ни делал - все играло на миф о нем.

Неизвестно, сколько времени ему потребовалось на то, чтобы создать следующую легенду о своем прошлом: родился в Бразилии, сын университетского профессора, учился в элитарной школе Буэнос-Айреса, затем в голливудской средней школе, наконец, в УКЛА. На самом деле все было не совсем так.

Карлос Сесар Сальвадор Арана Кастаньеда родился в Кахамарке (Перу) 25 декабря 1926 года. Он был сыном часовщика и ювелира по имени Сесар Арана Бурунгари, который владел небольшим магазинчиком в нижней части города. Когда Карлос родился, его мать, Сусана Кастаньеда Новоа, была хрупкой шестнадцатилетней девушкой с миндалевидными глазами. Семья отца приехала в Перу из Италии и имела родственников в Сан-Паулу (Бразилия), однако самые близкие родные жили в Кахамарке. Сестра по имени Лусия Арана была его постоянным компаньоном во всех детских играх. Сейчас она вышла замуж за бизнесмена и по-прежнему живет в Перу.

С произношением его фамилии имелись определенные сложности. Согласно иммиграционным записям, Карлос Сесар Арана Кастаньеда прибыл в Штаты в 1951 году. Но живя в Америке, Карлос нередко подписывался как Карлос С. Аранья. Например, в 1957 году, когда он заключал для меня, тогда еще его подруги, соглашение с телефонной компанией насчет кредита. Это непостоянство, по-видимому, брало свое начало из истории, которую он рассказывал друзьям в середине 1959 года. По словам Карлоса, он являлся родственником бразильского гаучо, революционера и искусного дипломата Освальдо Араньи. Если бы его имя на самом деле писалось как Арана, то он вряд ли мог бы рассказывать такую историю. После того как он сократил свое имя до Карлоса Кастанеды, проблема с Араной или Араньей отпала сама собой, однако в своих поздних интервью он продолжал туманно упоминать некоего дядю.

За несколько месяцев до рождения Карлоса Освальдо спас город Итаки во время 80-дневной осады, которой тот подвергся со стороны повстанцев под руководством Луиса Карлоса Престеса. В конце концов, Освальдо прошел через весь этот маленький бразильский городок, волоча за собой по красной пыли раненную ногу, скаля зубы и размахивая пистолетом, как заправский ковбой. Он изгнал коммунистические банды, сохранил Итаки для правительства и, таким образом, заложил основу блестящей карьеры. В следующем году он залечил рану, а затем продолжил карьеру, став последовательно президентом, членом кабинета министров, послом и, наконец, председателем Генеральной Ассамблеи ООН. Но, как уверял Карлос, он до сих пор помнит всех своих перуанских родственников.

- Он говорил, что его дядя возглавлял весь клан, - сказал мне один из старых друзей, - и каждому приказывал, что ему делать. Карлос уверяет, что после его отъезда в США Освальдо посылал ему деньги, однако он отправлял их обратно в Бразилию.

На самом деле патриархом семьи Кастаньеда был дед Карлоса -невысокий, рыжеватый итальянский иммигрант. Он был весьма неглуп, а его морщинистое лицо имело несомненное сходство с доном Хуаном, как его Карлос описывал в своих книгах. Дед любил рассказывать маленькие житейские истории, имевшие неожиданный конец и весьма многозначительные. Кроме того, он постоянно что-нибудь изобретал. В начале тридцатых годов старик завершил один из самых важных своих проектов и созвал весь клан Кастаньеда-Арана для его демонстрации. Когда старик сорвал покрывало, все тетки буквально взвыли, а Сесар, который заранее знал об этом сооружении, торжественно поздравил своего отца со столь замечательным изобретением. Впрочем, Карлос и его кузины были не слишком в этом уверены.

- Это - комнатный туалет, - похвастался дед, сияя от радости, - ну, кто хочет первым попробовать?

Прибыв в 1951 году в Соединенные Штаты, Карлос очень тщательно отбирал те факты своей биографии, о которых рассказывал друзьям. Кое о чем он все-таки проговаривался, особенно в разговорах со мной - своей женой. Мы поженились в мексиканском городе Тихуана в январе 1960 года.

Например, он рассказал мне о том, что, когда ему было всего восемь месяцев от роду, он однажды взглянул на свою тетку и вдруг назвал ее дьябло - что по-испански означает "дьявол". Это было первое слово, которое он произнес в своей жизни. Позднее он неоднократно помогал этой тетке советами по самым разным вопросам.

Карлос рос привлекательным маленьким мальчиком, курчавым, темноволосым, с темно-карими глазами и изящными ручками и ножками. Он был коренастым и невысоким, причем последнее обстоятельство его сильно заботило. Став студентов в Лос-Анджелесе, Карлос часто говорил своим сокурсникам о том, как бы ему хотелось подрасти. Увы, его рост так и не превысил пяти с половиной футов.

В детстве он прислуживал в католической церкви. В 30-е годы церкви Кахамарки были весьма неказистыми, давно лишенными своего серебряного убранства и росписей - кроме двуцветных изображений Иисуса и девы Марии. Три церкви - Сан-Антонио, Эль-Белен и Собор - находились на центральной площади города. Как и все католики, принадлежавшие к среднему классу, Араны демонстрировали глубокое почтение к религии вообще и к папе Пию XI в частности. Впрочем, учась в колледже, Карлос все отрицал, называя себя иудеем-хасидом. В своих книгах он вообще воздерживался от обсуждения традиционной религии.

В 1932 году он поступил в подготовительный класс начальной школы. После занятий, а иногда и на выходных Карлос вертелся в отцовском магазине. Отец постоянно был чем-то занят - то ремонтировал часовые механизмы, то покрывал позолотой износившиеся корпуса карманных часов, однако самым увлекательным занятием с точки зрения Карлоса было изготовление колец. Он не сводил глаз с отца, когда тот предлагал кахамаркским дамам свои изделия, разложенные на синем бархате под стеклом. Дела шли плохо, поскольку в мире разразился экономический кризис, однако всегда находились дамы, которые приносили отцу в починку свои драгоценности или присматривали себе какое-нибудь колечко или браслет.