Илья Гилилов - Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса

И Гилилов ведет исследования вроде бы в стороне от главной для многих проблемы, сравнивает полиграфические реалии, бумагу и водяные знаки в редчайших экземплярах сборника "Жертва Любви", где впервые напечатана шекспировская поэма "Феникс и Голубь", определяет подлинную дату его издания, причины мистификации, идентифицирует прототипов Голубя и Феникс супружеской четы, чью смерть тайно оплакивают знаменитые поэты Англии. Реквием, услышанный через столетия...

С неменьшей тщательностью исследуются содержание и обстоятельства появления нескольких книг, вышедших в шекспировское время под именем некоего Томаса Кориэта, объявленного при жизни "Величайшим Путешественником и Писателем Мира, Князем Поэтов". Якобы сей придворный шут не только пешком обошел в кратчайшие сроки всю Европу, но и добрался таким же способом до Индии - единственный случай в истории человечества! А поэтические "панегирики" в его честь на двенадцати (!) языках составили целый том. Опять дерзкая мистификация, розыгрыш...

Так, вроде бы незаметно, эти и другие тропки приводят в один и тот же круг, к одним и тем же удивительным людям, связанным необыкновенными отношениями, духовной общностью, восприятием Бытия как Театра, разыгрывавшим спектакли, рассчитанные на столетия.

Меня восхищает научная капитальность работ Гилилова, его беспощадная к себе требовательность. Он не признает самых авторитетнейших авторитетов, если каждая их строка не проверена и перепроверена (и нередко находит фактические ошибки). Он старается всегда добираться до первоисточников, полагается только на достоверные факты, применяя для их исследования методы научной истории, литературоведения, книговедения и даже науки о бумаге и водяных знаках на ней; постоянно идет перепроверка и уточнение ранее выдвинутых гипотез. В этой книге Гилилов ограничился изложением лишь неоднократно подтвержденного, отказавшись почти везде от рассказа о своих рабочих гипотезах, совсем небезосновательных,

но еще неопровержимыми фактами не подтвержденных. А жаль! Некоторые из этих гипотез могли бы сделать книгу еще интереснее, помочь приобщить читателя к непростому творческому процессу исследования.

Для меня большая честь писать это предисловие - книга Гилилова из тех, что остаются в мировой культуре надолго. Для убежденности в этом оснований более чем достаточно. Перечислю важнейшие из содержащихся в книге открытий.

Установлена подлинная дата появления самой загадочной шекспировской поэмы "Феникс и Голубь" и поэтического сборника, где она была напечатана, идентифицированы ее герои, разгадан глубокий смысл этого потрясающего реквиема, связь с ним творчества Бена Джонсона, Джона Донна (знаменитая "Канонизация") и других поэтов и драматургов эпохи.

Исследована мистификация вокруг придворного шута Томаса Кориэта, которого и сегодня британские биографы продолжают - хотя и с некоторым недоумением - причислять к великим путешественникам.

Разгадана тайна Шекспира, раскрыт уникальный феномен - невиданных масштабов розыгрыш, радикально обогащающий наши представления и о всей культуре елизаветинско-якобианской Англии, и о самой природе и возможностях человеческого духа.

Шекспировское наследие пополнилось несколькими десятками страниц великолепных стихов, которые теперь ждут своих издателей, читателей, исследователей, а у нас - переводчиков.

Явлены подлинные - доселе неизвестные - портреты главных создателей и вдохновителей шекспировского мифа.

Прочитав книгу, читатель сможет продолжить этот список, этот первый эскизный путеводитель по открывающейся нашим глазам новой Атлантиде. Для ее дальнейшего освоения предстоит еще многое сделать. Нужно время, чтобы неуничтожимую реальность истины осмыслили те, кто сделал из мифа ритуальную икону.

В моем предисловии к первому изданию "Игры" здесь следовала фраза: "Не буду предугадывать их реакцию на появление этой книги, на эти открытия". Сейчас уже можно писать об этой реакции как о состоявшемся факте. Реакция со стороны наших "защитников" традиции, пусть и не сразу, последовала раздраженная, иногда гневная, даже яростная, с обвинениями автора в "антишекспиризме", ниспровергательстве, очернительстве и других смертных грехах. Ксожалению, все эти выступления оставляют впечатление жалостливое, если не сказать жалкое. Ни один из ринувшихся в полемику "охранителей" не смог противопоставить концепции Гилилова что-либо научно-доказательное, подкрепленное фактами, глубоким знанием предмета.

Увы, я не был уникальным прозорливцем, когда писал: "Укоренившиеся верования обладают, как показывает исторический опыт, особой устойчивостью. С фактами трудно спорить, но неудобные факты можно просто игнорировать". Однако после появления книги Гилилова игнорировать само существование "шекспировского вопроса", как это делалось у нас десятилетиями, уже невозможно. Полемика - пусть пока и на таком, не слишком высоком уровне все-таки началась, и наше шекспироведение не будет больше находиться в нелепой изоляции, в стороне от важнейшей мировой дискуссии. Российский вклад в эту дискуссию обещает - и имеет теперь все основания - быть весомым.

Приходят заинтересованные отклики на "Игру" с Запада, пока в основном от тех, кто владеет русским языком и смог прочитать книгу сам. Будем надеяться, что вскоре она выйдет в свет и на английском языке, и тогда ряды и сторонников, и противников Гилилова умножатся, появится новый материал для глубокого осмысления и дальнейших исследований.

Независимо от дискуссионных и издательских перипетий, "Игра об Уильяме Шекспире" уже сейчас начинает оказывать благотворное влияние на любые непредвзятые подходы к проблеме личности Шекспира, на биографические опусы о нем, на концепции изданий шекспировского наследия, на исследования, посвященные отдельным произведениям, и, конечно, на их сценическое и экранное воплощение.

Книга показала, что способна генерировать продуктивные идеи. Пример наиболее свежий: издание "Уильям Шекспир. Лирика" (Москва, "Эксмо", 1999), составленное и откомментированное Светланой Макуренковой. Для Макуренковой, многие годы отдавшей изучению английского Возрождения, нет сомнения в том, кто истинный Шекспир: включая в это издание сонеты, поэмы, поэтические монологи из комедий и трагедий Шекспира, она опирается на биографию Рэтленда, на "поэтов Бельвуарской долины", и именно благодаря этому поэтический мир Шекспира открывается читателю в огромной мере по-новому, с неизвестной ранее объемностью и полнотой...

Радости открытия нередко сопутствует ощущение разочарования и пустоты. Что нам познанная, занесенная на сетку долгот и широт Атлантида? Разве не милее сердцу Атлантида неведомая, манящая и дразнящая своей тайной? Без таких тайн наш разум впал бы в дремотное оцепенение.