Илья Гилилов - Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса

Но как бы ни объяснять эти факты, отрицать их нельзя, а они неоспоримо свидетельствуют о том, что Уильям Шакспер занимался не только откупом налогов на солому и сено, но и примитивным ростовщичеством, как и его друзья Комбы. В шекспировских же произведениях, особенно в "Венецианском купце" и "Тимоне Афинском", автор гневно и презрительно бичует ростовщиков.

Завещание Уильяма Шакспера не содержит ни малейшего намека ни на книги, ни на рукописи. И от Уильяма Шекспира, великого писателя (кто бы он ни был и как бы ни писалось его имя), тоже не осталось - в отличие от большинства других поэтов и драматургов, его современников, - не только абсолютно никаких рукописей, но и вообще ни клочка бумаги, ни одной строки, написанной его рукой!

За несколько веков напряженнейших поисков удалось найти лишь шесть подписей стратфордца в архивных документах, из них три - в завещании.

Об этих шести подписях - единственном, что, как считают, сохранилось от написанного Великим Бардом, - существует обширная литература, неоднократно производились графологические экспертизы, дававшие несовпадающие заключения. Чита гель может сам ознакомиться с факсимильным воспроизведением этих подписей и составить собственное мнение о них. Подписи стояли на следующих документах.

1. На свидетельских показаниях по иску Белотта к его тестю, мастеру дамских париков Монжуа 11 мая 1612 года. (Найдено в 1910 году.)

2. На купчей по приобретению дома в Блэкфрайерсе от 10 марта 1613 года.

3. На закладной на тот же дом от 11 марта 1613 года. (Оба эти документа найдены в 1768-м и опубликованы в 1790 году Э.Мэлоном.)

4. На первой странице завещания. 1616 год.

5. На второй странице завещания. 1616 год.

6. На последней странице завещания. 1616 год.

(Завещание найдено в 1747 году.)

И невооруженным глазом видно, что подписи заметно отличаются одна от другой, даже имеют различную орфографию, но ни одна полностью не совпадает с именем Великого Барда - Шекспир (Shakespeare). Вот странные сокращения - У или Шаксп, Уиллиам Шакспе (Wiln Shaksp, William Shakspe), хотя в подписях под такими документами сокращения не допускались. Подписи под завещанием транскрибированы тоже по-разному: на первой и второй странице - William Shakspere, Wilm Shakspere, на третьей - William Shakspeare; из них лишь последняя сравнительно близка к литературному, пользовавшемуся уже известностью имени (отличается от него только отсутствием буквы е после k). Почему он подписывался каждый раз по-разному (даже под одним документом) и почему не подписывался "облагороженным", давно получившим хождение в литературе (и ассоциирующимся с копьем в дарованном его семейству гербе) вариантом имени:

Shakespeare - Шекспир, то есть Потрясающий Копьем? Это первые вопросы, на которые стратфордианским биографам Шекспира всегда было трудно дать удовлетворительный ответ.

Но этим дело не исчерпывается. Уж очень странным, неуверенным почерком, какими-то корявыми буквами начертано везде само фамильное имя подписанта. Чувствуется, что рука, водившая здесь пером, явно не приучена к такому занятию, тем более - к скорому письму. Собственно, трудно даже говорить о почерке, когда глядишь на эти неловкие, расползающиеся буквы, чуть ли не каракули, и сравнивать их со строками, написанными тут же поверенным или писцом (пусть тоже не каллиграфами, но людьми, для которых перо - орудие профессии). Все эксперты в той или иной степени и форме соглашаются, что почерк "шекспировских автографов" весьма необычен и странен для человека пера, исписавшего за свою жизнь тысячи страниц. И дело не в том, что почерк якобы "некрасив" или "неразборчив" - просто это рука человека, не привыкшего пользоваться пером.

Объяснения предлагаются не очень убедительные. Например, Х. Гибсон рассказывает, как трудно было писать гусиным пером, да еще скверными густыми чернилами, которые применялись в те времена. Но ведь другие писатели и поэты писали тогда такими же перьями и чернилами, однако проблем, подобных порожденным "шекспировскими автографами", с ними нет. В этом убедился известный ученый - текстовед и библиограф У.У. Грег, исследовав рукописи и подписи семидесяти прозаиков и драматургов и сорока двух поэтов за период 1550-1650 годов.

Большинство шекспировских биографов сегодня склонны объяснять странный вид подписей Шакспера какой-то болезнью. Бернард Шоу предположил в свое время, что Шекспир страдал судорогами пальцев. Выходит, он страдал этими неведомыми "судорогами" все последние годы жизни (хотя активно занимался своей обычной приобретательской деятельностью)?

Большинство нестратфордианцев объясняют все эти особенности и странности подписей тем, что стратфордский Шакспер был неграмотен (в лучшем случае - малограмотен) и мог лишь кое-как нацарапать свое фамильное имя на документах. Некоторые нестратфордианцы (Ф. Шипулинский, например) обращали при этом особое внимание на жирную точку, особенно явственно видимую под подписью на свидетельских показаниях в деле Белотта-Монжуа. Что это за точка? По их мнению, это и есть подлинная "подпись" Шакспера: неграмотный человек таким способом "прикладывал свою руку" к документу - ставил пером точку, над которой писец делал пометку (иногда сокращенную) о его имени.

Однако, я полагаю, еще большего внимания заслуживает последняя страница завещания. Ибо здесь - не просто подпись, а почти фраза: "...by me William Shakspeare" ("...мной, Уиллиамом Шакспером"). Все, изучавшие эту подпись, констатировали (и читатель тоже может в этом убедиться), что первые три слова написаны нормальным, четким почерком; последнее же слово - фамильное имя - почти такими же корявыми, неуверенными буквами, что и на второй странице. Почему же такая разница в одной строке, если вся она написана в одно время одним человеком? Стратфордианские биографы опять апеллируют к болезни: у больного-де было временное улучшение, и он успел четко написать первые слова, а на последнее у него уже не хватило сил, и он с трудом, кое-как его нацарапал. Объяснение, конечно, очень натянутое - слишком уж очевидно, что эта строка в конце завещания написана не одним человеком. Первые три слова заключительной формулы мог написать поверенный Коллинз или его клерк, или кто-то еще, кто знал, что Шакспер умеет лишь кое-как изобразить свое фамильное имя, что ему и предоставили сделать. Но на предыдущей странице он все-таки попытался воспроизвести и имя "Уильям" такими же бесформенными, неуверенными буквами; возможно, этот опыт учли, когда заверяли последнюю страницу...

Как бы то ни было, уникальные автографы Уильяма Шакспера - единственные свидетельства того, что он когда-то держал в руке гусиное перо, - задают немало загадок биографам. Однако некоторые стратфордианцы не только не испытывают никаких сомнений в отношении этих автографов, но и считают возможным на их основании производить идентификацию рукописных текстов елизаветинской эпохи! Так, в рукописи пьесы "Томас Мор", написанной шестью различными почерками, не пропущенной цензором и пролежавшей в английских архивах два с половиной столетия (она была найдена только в 1844 году), три страницы некоторые ученые считают написанными рукой Шекспира. Основание? Якобы сходство почерка на этих трех страницах с почерком (почерками?) пресловутых шести подписей Шекспира (то есть Шакспера). Ну, а обнаружить сходство орфографии автора этих трех страниц "Томаса Мора" с орфографией произведений Великого Барда было еще "легче". Конечно, можно понять горячее стремление всех почитателей Шекспира обрести наконец хотя бы одну - пусть и не стопроцентно подтвержденную - рукопись великого драматурга, но притянутые за волосы наукообразные "идентификации" - неплодотворный путь для такого обретения.