Илья Гилилов - Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса

Сюжет "парнасских" пьес несложен. Несколько студентов решают достичь обители муз - горы Парнас. По дороге им приходится преодолевать области, именуемые Риторикой и Философией, их пытаются отвлечь от поставленной цели распутник Аморетто, пьяница Мадидо и лентяй Инжениозо, который сжег свои книги и отказался лезть на Парнас. Но упорные пилигримы Филомузус и Студиозо преодолевают все препятствия и соблазны и достигают заветной обители муз.

На обратном пути ("Возвращение с Парнаса") героев ждут новые приключения. Они вынуждены добывать себе пропитание самыми разнообразными способами, включая мошенничество. Пробуют они подработать немного и в театре, а расчетливые актеры труппы лорда-камергера Бербедж и Кемп хотят при этом на них нажиться. Об этом эпизоде, особенно о репликах Кемпа, мы уже немного знаем.

Обе части "Возвращения с Парнаса" содержат множество как открытых, так и завуалированных аллюзий на литературную и театральную жизнь того времени, пьеса приобретает черты сатирического обозрения, автор (или авторы) которого не слишком церемонятся с теми, о ком у них заходит разговор. Особенно достается писателям и драматургам. Бен Джонсон охарактеризован как "смелый ублюдок, самый остроумный каменщик в Англии" {Бен Джонсон в молодости помогал в работе своему отчиму-каменщику.}. О Марстоне, который тогда был известен только как сатирик, сказано, что он "задирает ногу и обделывает весь мир". Томас Нэш (он закончил колледж св. Джона за полтора десятилетия до того) объявлен литературным поденщиком. И наконец, действующие лица, столь фамильярно и непочтительно отзывающиеся обо всех писателях, оказывается, не только прекрасно знают творчество Шекспира, но и высоко его чтут.

В первой части "Возвращения" появляется новый, неожиданный и чрезвычайно интригующий персонаж. Инжениозо специально предупреждает всех: сейчас они увидят шута! И действительно, новый персонаж носит имя Галлио (от английского gull - шут, паяц), но это особенный вид шута - аристократ, щеголь, говорун. Особенно он любит распространяться насчет своих собственных дел и интересов. Он хвастает мечом, купленным не где-нибудь, но в Италии, в Падуе! "Это чистая толедская сталь, и немало поляков, немцев и фламандцев нашли от него свою смерть..." Оказывается, вернувшись домой - всего полгода назад, - он уже отправил на тот свет одного непочтительного кембриджца. А до этого успел побывать в Космополисе (вероятно - Венеция), участвовал в морских экспедициях в Испанию и Португалию, в Ирландской экспедиции (то есть под началом Эссекса).

Слушая рассказы Галлио, его собеседник Инжениозо все время отпускает в сторону, для зрителей - насмешливые ремарки и выспрашивает Галлио о предмете его любви - некой Лесбии. Галлио сообщает, что он написал сонет о белочке, принадлежащей Лесбии, а также эпитафию на смерть ее любимой обезьянки; когда он этим занимался, то на нем был надет роскошный камзол, расшитый золотом, и это одеяние обошлось ему в 200 фунтов (сумма тогда огромная). Инжениозо усмехается - опять-таки в сторону: какой-де утонченный ум надо иметь, чтобы писать стихи о таких пустяках, как белки и обезьянки, ведь это значит "создавать нечто из ничего".

А Галлио продолжает рассказывать о себе и своих привычках: когда он при дворе, то в течение дня переодевает платье дважды - "иначе я чувствую себя завшивевшим", - а обувь меняет каждые два часа! Инжениозо, впрочем, обращаясь к зрителям, выражает сомнение, что вся эта дорогая одежда и обувь придворным кавалером уже оплачена.

Разговор переходит на литературные темы. Инжениозо хвалит изысканный литературный стиль своего собеседника, сравнивает его со стилем речей Цицерона. Галлио отвечает, что, как подлинный джентльмен, он всегда будет первым - и в поэзии, и на рыцарском турнире. И в подкрепление этого заявления цитирует строки из шекспировской поэмы "Обесчещенная Лукреция"!

"За мошкою следить никто не станет,

А на полет орлиный каждый взглянет".

Галлио утверждает, что у него много сходства с Филипом Сидни, с той разницей, что "у меня приятнее лицо и крепче ноги". Но Галлио явно имеет в виду не только - и не столько - внешнее, физическое сходство: "Его "Аркадия" превосходна, также как и мои сонеты. Он был в Париже, а я - в Падуе, и он и я участвовали в сражениях. Он погиб в бою в Нидерландах - полагаю, что то же произойдет и со мной. Он любил общество ученых людей; я тоже помогаю им, и примером тому являешься ты сам, ибо без моей поддержки и помощи ты давно бы пропал... Я помогаю и другим ученым и писателям; когда я появляюсь в своих комнатах в Оксфорде, меня уже ждет дюжина приветственных речей всех этих гениев и их оборванных компаньонов. Я, конечно, обхожусь с этими беднягами милостиво и затем отправляю их по домам".

Таким образом, Галлио не только поэт, но и известный (не под этим именем, разумеется) меценат, покровитель ученых и писателей. Он продолжает: "Недавно меня восславил в своей эпиграмме один кембриджец, Уивер, мой однокашник (fellow). Я велел ему больше не пытаться толковать о моих достоинствах, но я оценил его старание и удостою своей благодарности, когда встречу". Очень важная реалия - Галлио (точнее - тот, кто скрывается за этой шутовской маской) является однокашником поэта Джона Уивера (1576-1632)!

Инжениозо возвращает Галлио к разговору о предмете его любви, и тот предлагает Инжениозо изображать его прекрасную леди ("как иногда деревянная статуя изображает богиню"), чтобы Галлио мог поупражняться в произнесении любовных, куртуазных речей. Далее идет интереснейший и чрезвычайно важный для нашего исследования диалог:

"Галлио. Прости, прекрасная леди, что теряющий рассудок Галлио обращается к тебе, как смелый кавалер.

Инжениозо (в сторону). Сейчас мы получим не иначе как чистого Шекспира и обрывки поэзии, которые он подобрал в театрах".

Итак, Галлио еще только открыл рот, но Инжениозо уже знает, что мы услышим "чистого Шекспира"! Хотя он и здесь не упускает случая показать Галлио язык за спиной, ясно, что шекспировские поэмы, которые странный шут-аристократ свободно цитирует по памяти, не могли быть "подобраны им по отрывкам" в театрах. Инжениозо просто подыгрывает Галлио, подмигивая при этом тем немногим зрителям (и читателям), которые знают, о ком и о чем здесь идет речь. Диалог продолжается:

"Галлио. Прости меня, моя возлюбленная, поскольку я - джентльмен. Луна по сравнению с твоей яркой красотой - просто шлюха, Антониева Клеопатра всего лишь черномазая доярка, а Елена Троянская - уродка.

Инжениозо. Видите - "Ромео и Джульетта"! Какой чудовищный плагиат. Пожалуй, он еще преподнесет нам целую книгу Сэмюэла Дэниела.

Галлио. О ты, кто для меня всего милей,

Цветок полей и воплощенье грезы,