Газета День Литературы - Газета День Литературы # 81 (2004 5)

Мои заметки рассчитаны на неспециалистов — мне хочется поделиться впечатлениями чисто человеческими. Я бы даже сказал: "слишком человеческими". Если человеческого бывает "слишком"...

"И НАОБОРОТ!"

Когда Сталин был народным комиссаром по делам национальностей, а Ленин — Председателем Совета народных комиссаров, между ними произошел диалог, одна из формулировок которого достойна войти в анналы мировой философии. Она, собственно, и вошла.

Ленин сказал:

— Товарищ Сталин! Запомните раз и навсегда и зарубите себе, батенька, на носу: если у вас начальник — еврей...

Остановимся на секунду. До еврея-начальника мы еще доберемся. Но этот фразеологический антураж! "Раз и навсегда!" "Зарубите на носу!" И — для достоверности — неповторимый "батенька"... Да кто же это осмелился... не то что говорить с товарищем Сталиным в подобном тоне... ну, допустим, осмелился — Ленин, что для 1920 года вполне возможно, ибо Ленин в ту пору был Сталину, так сказать, непосредственным начальником, но кто рискнул передать это потомкам в такой вот живописно-театральной редакции, ведь это звучит как анекдот, за которой при товарище Сталина могли и по рогам врезать!

А сам товарищ Сталин и передал, причем с явным удовольствием. Передал товарищу Кагановичу году в 1939 или 1940-м. А товарищ Каганович полвека спустя пересказал все в подлинном виде поэту Феликсу Чуеву, и тоже с явным удовольствием. А Чуев опубликовал это в своей книге "Так говорил Каганович. Исповедь сталинского апостола" (1992), откуда ленинская максима и попала в фолиант Геннадия Костырченко. Так что это не анекдот и не апокриф, а святая истинная правда, да еще в неподдельной эмоциональной упаковке.

Теперь о ситуациях, в которых фраза была произнесена Лениным, а потом повторена Сталиным. Ситуация 1940 года буквально повторяет и моделирует ситуацию 1920-го. В 1940-м (или 1939-м) Каганович приносит Сталину на утверждение список кандидатов на руководящие должности в своем ведомстве (в его ведении — генералы тяги). Сталин отказывается одобрить список, потому что там слишком много еврейских фамилий. И в назидание замечает, что в свое время в аналогичной ситуации выслушал от Ленина вышеуказанное наставление.

О сути наставления легко догадаться:

"...Если у вас начальник — еврей, то зам непременно должен быть русским. И наоборот!"

Нормальное имперское мышление, рассчитанное на будущее и имеющее целью "новую историческую общность людей".

Если же вы думаете, что вождь мирового пролетариата и генсек советской державы были заурядными антисемитами, то ошибаетесь. Перечтите еще раз последнюю фразу вождя. Да, да, батенька, запомните это раз навсегда, зарубите себе на носу: "И НАОБОРОТ!"

"ВПРОЧЕМ..."

Во второй половине 40-х годов происходит — с виду — фронтальное наступление партократии на культуру, монолитное выдавливание всего человеческого, тупой диктат. На самом деле в рядах партократии идет своя борьба, причем, куда более жестокая, чем на композиторских и писательских форумах: там на кону стоят репутации и зарплаты — тут буквально летят головы.

Расклад сил: группировка Маленкова против группировки Жданова. В программах — никакой разницы: и те, и эти громят безродных космополитов, топчут Ахматову и Зощенко, чистят ряды от евреев, докладывают вождю о выполнении очередных заданий.

На чьей стороне вождь? — вопрос бессмысленный. Ни на чьей. Забота вождя — общая стабильность. Обеспечивая ее, вождь поощряет то тех, то этих, давая им возможность проявить рвение. И они стараются. И те, и эти.

Нюансы улавливаешь с трудом. Маленков — аппаратчик, мастер тайных кадровых комбинаций, типичный "теневик". Жданов — мастер показательных разносов, самозабвенный режиссер идеологических облав, оратор. Чередуясь, они делают одно дело: спасают советскую идеологию от банкротства.

Теперь внимание!

Жданов жалуется Хрущеву (именно Хрущев обнародует его фразу в "Воспоминаниях" — с источниками у Костырченко полный порядок). Жданов вздыхает:

— Знаете, Российская Федерация... такая несчастная... Надо создать Российское бюро ЦК...

Костырченко комментирует:

"Романтику русофильства подпитывал в Жданове главным образом председатель Совета Министров РСФСР М.И.Родионов, который тщетно пытался через своего покровителя получить добро от Сталина на введение гимна России... Но, в отличие от утвержденных тогда же гимнов других союзных республик, этот элемент государственной символики РСФСР... не обрел права на существование. Ибо для Сталина, да и его преемников по руководству СССР, если и существовала такая страна, как Россия, то только в ипостаси Советского Союза, другой они не воспринимали. К несчастью для себя Жданов и другие "ленинградцы" этого не поняли. Как знать, может, вследствие и этого их заблуждения Сталин в конце своей жизни предпринял очередную кровавую акцию, известную как "ленинградское дело", по которому в 1950 году будут расстреляны Н.А.Вознесенский, А.А.Кузнецов, М.И.Родионов, другие высокопоставленные чиновники, связанные с умершим к тому времени Ждановым. Это тем более печально, что "ленинградская" политическая ветвь, питаемая соками робко возрождавшегося после войны российского самосознания и так безжалостно обрубленная с древа национальной государственности, могла бы в перспективе стать для страны весьма плодоносной. Правда, реализация ждановской идеи возрождения государственности России чревата была распадом империи, чего, впрочем, так и не удалось избежать".

В этом рассуждении Костырченко меня смущает только словечко "впрочем". Как это "впрочем"? Значит, борьба Маленкова и Жданова не выходит за пределы пустой беспринципности? Но ведь улавливаются же реальные вещи за аппаратными играми и кровавыми инсценировками!

Чувства Родионова понятны, как и чувства Жданова, которые Родионов "подпитывает". Это — боль и обида за русскую национальную культуру. Но неужели непонятно, что и с другой стороны — не химеры? Что не одна только беспринципная властная прагматика движет противниками Жданова.

Была все-таки ждановская идея национального возрождения чревата распадом империи или не была, и распад произошел "впрочем"? И если была, то, выходит, сторонники Маленкова вместе со Сталиным не просто держались за власть, но предчувствовали реальную опасность: пытались предотвратить распад державы...

А что, все-таки можно было избежать распада ценой удержания России в многонациональной упряжке? Или процесс дробления был фатален?

В любом случае за подковерными схватками кремлевских царедворцев стоит геополитическая реальность, которую эти звери чуяли загривками.

Вот мы ее теперь получили "на повестку дня". И как решить эту геополитическую задачу, кажется, так и не знаем.