В Гитин - Романами Уоллеса увлекается весь мир

В. Гитин

"Романами Уоллеса увлекается весь мир"

Подобная надпись на обложках его многочисленных книг в 20-е - 30-е годы никого не шокировала своей безапелляционностью, напротив, она лишь констатировала степень действительно всемирной славы писателя.

Каждое новое произведение его, традиционно выходившее ровно в полдень, называли "полуденным Уоллесом". Его ждали с нетерпением, оно занимало почетное место на полках респектабельных библиотек и в карманах засаленных комбинезонов. Тиражи "полуденного Уоллеса" расходились с фантастической быстротой...

Газеты того времени отмечали:

"Весь читающий мир с величайшим интересом ждет выхода новых романов Эдгара Уоллеса";

"Его романы являются настолько захватывающими, что их невозможно выпустить из рук, пока не прочитана последняя страница";

"Читатель, раз открыв книгу Э.Уоллеса, забывает обо всем на свете".

Объект столь восторженных отзывов, английский писатель Эдгар Ричард Горацио Уоллес (1875-1932), в возрасте двенадцати лет оставляет школу и начинает самостоятельную жизнь...

Конец XIX века. Промышленно-технический взрыв, урбанизация, книги Эдгара По, Уилки Коллинза, Артура Конан Дойла, первые автомобили, первые самолеты, первые кинотеатры - сколь много различных "первых" ворвалось в относительно размеренную жизнь "золотого" века и сформировало программу жизненных университетов будущего писателя!

Разносчик газет, мальчик на посылках, продавец, заводской рабочий, повар, грузчик, журналист - он на каждом подобном "наблюдательном пункте", как губка, впитывал в себя перипетии стремительного, ошеломляющего, бешено мчавшегося мира.

Первая его книжка "Четверо Справедливых" увидела свет в 1905 году. За ней последовало более двухсот произведений: романы, пьесы, киносценарии, автобиографическая проза.

Эдгара Уоллеса без преувеличения называли "королем детектива".

Отчего же это громкое имя почти не известно советскому читателю?

В своем докладе на Первом съезде советских писателей М.Горький дал уничтожающую характеристику книгам, "героями которых являются плуты, воры, убийцы и агенты уголовной полиции. Это и есть настоящая буржуазная литература, особенно ярко отражающая вкусы, интересы и практическую "мораль" ее потребителей". Подобная характеристика в ту пору не могла не скорректировать издательские планы на годы и десятилетия.

Не является секретом и тот факт, что тоталитарные режимы, мягко говоря, не приветствовали детектив с его обязательным условием соблюдения презумпции невиновности: вину подозреваемого должно аргументированно доказать следствие, а не печально известный постулат: "Признание - царица доказательств". Чем ниже падает общественная мораль, чем хуже охраняются права и достоинство человека, тем выше уровень лживого пуританизма - это давно доказано историей.

Новое время предоставило возможность вернуть нашим читателям творчество "короля детектива".

Но детективы ли он писал?

Если подходить к произведениям Уоллеса с канонических позиций детективного жанра или рассматривать их в сугубо литературоведческом аспекте, то эти произведения не являются ни детективами, ни, тем более, шедеврами изящной словесности. В них, несомненно, наличествует криминальная тайна, что является обязательным условием детектива, но, если говорить о канонах жанра, то аналитические муки Дюпена или Холмса подменены в них каскадами стремительных и безоглядных действий рыцарей без страха и упрека - частных детективов и сыщиков государственной полиции.

В основе сквозного действия книг Уоллеса лежит скорее преследование, чем расследование. Потайные двери, погони, перестрелки, переодевания, лорды в лохмотьях и грабители в смокингах, неизменно роскошные виллы, автомобили, ночные клубы - весь этот салонно-гангстерский мир, полный тайн, возникающих ниоткуда и исчезающих в никуда, завораживал и покорял массового читателя.

Его ошеломляющая популярность сочеталась с известным упрощенчеством, увлечением чисто внешними аксессуарами тайны.

Агата Кристи, упоминая в одном из своих романов потайной коридор, замечает не без сарказма: "Это несколько напоминает Эдгара Уоллеса, но коридор в самом деле существует".

Один из ярых критиков писателя пошел еще дальше в оценке его творчества: "Пытаться оценивать произведения Уоллеса литературными мерками было бы столь же бесплодно, как рассматривать груду щебня глазами скульптора".

Что ж, произведения Уоллеса не претендуют па звание сокровищ литературы, как и на звание классических образцов детектива.

Есть другой жанр, ничуть не менее популярный у массового читателя и зрителя, получивший название ТРИЛЛЕР (боевик).

В этом жанре, королем которого можно с полным правом назвать Эдгара Уоллеса, действуют иные законы, в соответствии с которыми так блестяще выстроены его романы.

В триллере главенствует напряженное действие, ни на миг не отпускающее внимание читателя, действие, имеющее самостоятельную ценность, бешено мчащееся, не снижающее скорости на крутых поворотах коллизий. Триллер зачастую игнорирует ценностные критерии классического литературоведения, воспитательные, прагматические, идеологические задачи. Главный критерий ценности триллера - увлекательность действия.

Однако, при всей самоценности, действие триллера всегда строится на противостоянии Добра и Зла, причем, Добро неизбежно побеждает, а читатель, испытав в полной мере сильное нервное напряжение, азарт погони, досаду, страх, любопытство, умиление - целую гамму переживаний, увенчанную мощным катарсисом, обретает, наконец, покой и душевное равновесие в обязательном "хэппи энд" на фоне цветущих рододендронов прелестного английского парка.

Классик английской литературы Гилберт Кит Честертон в одном из своих эссе не без юмора отмечал: "Читатели не виноваты в том, что психология и философия не в состоянии утолить их жажду неожиданных развязок и загадочных сюжетных хитросплетений. Обвинять их в этом так же нелепо, как нелепо ругать людей за то, что они не принимают кошек за сторожевых собак и не пользуются складными ножами вместо каминных щипцов".

Действительно, литература должна служить истинным запросам читателей, а не быть лишь приводным ремнем идеологии

Зачастую мы ищем в книгах то, чего лишены в повседневной жизни. Нас неизменно привлекают отклонения от привычных ситуативных норм. А если эти отклонения еще и облечены в яркую, волнующую, увлекательную форму? А разве не греет человека, столь незащищенного от враждебных сил, захватывающая полусказка о безоглядных, умных, отважных рыцарях Добра, которые не только вызволяют из беды потерпевших, но и со всей неотвратимостью наказывают их обидчиков?