Дмитрий Быков - Блуд труда

Да, осень девяносто четвертого года мы все, конечно, тяжело переживали. Не катастрофа, но большое разочарование. И не в акциях дело – мы всё сдали. Просто кончалось веселое, интересное дело, мы друг к другу привыкли… Конечно, наша популярность была обусловлена тем, что ролик могли показать за вечер раз десять, но не только же в этом было дело! Иной ролик сейчас и двадцать раз покажут, а у людей, кроме раздражения, никакой реакции. Когда был создан союз вкладчиков АО «МММ», нас позвали туда выступать. Арендовали дом отдыха на Рублевке, отлично кормили… Помнишь, Паша?- вот и Паша помнит! И все уборщицы сбежались на нас смотреть! Я впервые поняла, что такое слава: у меня от автографов руки болели,- попробуйте сто раз расписаться на весу!

Если серьезно – мне кажется, то, что мы с Бахытом делали, и есть настоящее искусство. Нужное людям. Ведь нельзя же кормить крайностями – либо один американский кич, либо один Тарковский! Мы и были посередине, там, где народ… И между прочим, любой банк – в основе своей пирамида. Если тридцать процентов вкладчиков заберут свои деньги – он рухнет, будь он хоть расшвейцарский.

А с Марией – с Марией было отлично. Прелестная женщина. И мы с ней так хорошо поговорили! Минут двадцать мы разговаривали, пока шла подготовка к съемке. Правда, она ни слова по-русски, а я ни слова по-испански. Но мы понимали друг друга отлично. Такой задушевный был разговор! Как о чем? О мужчинах, конечно! А работаю я сейчас москвоведом. Вожу экскурсии по своему району, а живу рядом с Авиамоторной. Это такой интересный район! У нас клуб «Клио» при объединении «Слободка». Что вы смеетесь? Клио при слободке? Ну и что, и очень хорошо! Вы как-нибудь со мной сходите. Что, вы не любите москвоведения? Так московский шовинизм отдельно, а москвоведение отдельно! Вы у меня полюбите Москву!

Брат Иван

Вячеслав Воробьев, 47 лет:

– Да, все говорят: «Не может быть». А я действительно кандидат философских наук. Преподаю историю искусств в Университете культуры в Химках. Где и живу. Женат, взрослый сын. Тема моей диссертации – «Утопический социализм». К сожалению, я ее защитил задолго до появления АО «МММ». Не то б получил бесценный материал.

А что внешность у меня, как у молотобойца… Нет, что вы, никаких обид. Я еще КМС по плаванию. Да, разносторонний, куда уж больше,- у меня ведь и актерское образование есть! Институт культуры, режиссер народного театра. Вот играю сейчас на Юго-Западе в маленьком частном театре «Гистрион» вместе с Володей Кэбином, бывшим подводником.

Я никогда не верил в АО «МММ». Все-таки я профессионально изучал русскую утопию – чтобы не работать и все с неба падало. У меня довольно жесткий подход к таким вещам: народ заслуживает того, что имеет. Кто на это покупается – пусть идет в МММ-ские пункты, а остальные получают отличные телеистории, отражающие истинное состояние страны. Я участвовал в социокультурном эксперименте. Нормальные люди, глядя на Леню, брата Ивана и молодоженов, хорошо понимали, надо ли вкладывать деньги в АО «МММ». Кстати, деньги меня интересовали в последнюю очередь, хотя кандидату философских наук они никогда не лишние. Все лето девяносто четвертого я ждал, когда это грохнется. В том, что грохнется,- не сомневался. Так что никаких трагедий. И еще мне нравилось поиграть, раскрутиться как актеру: вдруг заметят, будут предложения…

В Америку? Конечно, ездил, а как вы себе представляете строительство моста «Золотые ворота» специально в России для съемок этого ролика? Мы поехали туда на неделю, по линии Всемирного съезда болельщиков,- помните, тогда был чемпионат мира по футболу? А Килибаев выехать не смог. Так получилось – у него не было загранпаспорта, а фирма, в которую он за ним обратился, оказалась сомнительной и ничего ему не сделала. Так что эти ролики снимались без него и получились слабее остальных. Мы жили в Сан-Франциско, в третьеразрядном отеле, американцев совершенно не интересовали. Только один раз, когда снималась сцена на пляже, пляжная охрана к нам прицепилась, но был дикий холод, им объяснили, что это русские сами для себя снимают на память купание в США в такую мерзкую погоду, и они уехали. А девушки… Ну, конечно, «наши лучше». Я совершенно искренне это говорил. Сколько ни ездил,- никакого сравнения, просто русское чудо какое-то.

Больше всего мне нравился мой последний ролик, не вышедший, где я из-под земли, из шахты, звоню по сотовому телефону в Москву узнавать курс акций АО «МММ».

Пенсионерка

Виктория Васильевна Ермольева:

– Да, Борис Васильевич умер. Он был профессиональный актер, играл в провинции, потом в Москве в каких-то эпизодах… Идеальный партнер. В театре, в кино всегда так: если любишь по-настоящему, это ведь видно. По-моему, нас все считали семьей.

Он очень любил жену, после ее смерти слег в больницу, и на последние съемки сын возил его уже оттуда. Его похоронили на Востряковском. С сыном его я очень дружу…

Я тоже актриса, хотя до школы-студии МХАТа окончила Станкин, тогда имени Сталина. В те времена, как вы знаете, продолжать образование разрешалось только пяти процентам выпускников. Мне разрешили только потому, что я прошла в школу-студию. О, какая это была школа! Нас даже учили манерам! А потом я уехала в Горький, к знаменитому режиссеру Покровскому, и переиграла у него за восемь лет всех молодых героинь. Островского, Диккенса, потом еще такая пьеса была – «Три плюс два», помните фильм? Так вот это сначала была пьеса, и я там играла. Я родила дочь, но сцену не бросала – пока я играла, ребенок лежал в гримерной… А потом муж закончил аспирантуру – он радиохимик, сейчас занимается экологией,- и его пригласили в Москву.

Жалко, еще бы не жалко! Но уж тут пришлось выбирать. Ведь его пригласил сам Карпов – основатель Физико-химического института Академии наук, ему Ленин помог этот институт основать! И мы переехали в Москву, где я поступила играть в театр на Спартаковской – теперь это театр на Малой Бронной. Оттуда я и попала на «Мосфильм», где Анатолий Эфрос ставил свой первый фильм – «Високосный год». С тех самых пор я в картотеке «Мосфильма».

Вы, конечно, не застали Эфроса? А фильм видели? Странно, вы же совсем молодой человек… У меня там небольшая роль, но вы ее помните, наверное. Я та, к кому уходит Смоктуновский. Кстати, я выиграла соревнование с одной весьма популярной актрисой, не буду ее называть,- Эфрос утвердил меня. О, это был мастер! Только с Килибаевым я опять ощутила ту атмосферу творчества…

А потом мужа перевели работать в Обнинск, и я ставила там студийные спектакли. Из театра пришлось уйти, но я не жалею. Нет. У нас были отличные спектакли, я до сих пор храню все фотографии. По ним видно, какой отличный подобрался коллектив, какие лица… Мы ставили «Сослуживцев» Брагинского и Рязанова – такой убедительной драки в этом спектакле я больше нигде не видела!