Bill Gates - Марк Солонин

И тем не менее событие (встреча Вашугина с командиром 8-го МК), о котором, не сговариваясь, пишут четверо участников событий (Хрущев, Баграмян, Рябышев, Попель), скорее всего, произошло в реальности. В порядке рабочей гипотезы можно предположить, что произошло оно не 27, а 28 (двадцать восьмого) июня 1941 г. В этом случае многое «становится на свои места».

В ночь с 27 на 28 июня (если быть совсем точным, то в 4.00 28 июня) в штабе Ю-3. ф. был выпушен Боевой приказ № 0018 (29, стр. 37—38). Мало того, что этот приказ был написан в самых решительных выражениях и ставил задачу на наступление как механизированным, так и стрелковым корпусам фронта — в приказе № 0018 впервые появились конкретные указания о том, где к исходу дня 28 июня должны находиться штабы корпусов! И форма, и содержание приказа свидетельствовали о том, что терпение командования фронта подошло к концу, и оно требовало от подчиненных ему командиров лично возглавить наступление. Так, штаб 15-го МК к исходу дня 28 июня должен был переместиться в Берестечко, штаб 36-го СК — в Дубно, штаб 5-го КК — в Козин. 8-му мехкорпусу было приказано «обеспечив за собой рубеж р. Иква, атаковать мотомеханизированные части противника, действующие восточнее р. Иква в направлении на Ост-руг. Уничтожив противника, к исходу дня сосредоточиться в Здолбунув, Мизочь, Оженин. Штаб корпуса — Оженин (поселок и ж.-д. станция на реке Горынь, в 15 км севернее Острога. — М.С.)». (см. Карта № 5). Другими словами, 8-й мехкорпус, фактически лишь начавший бой за Дубно, должен был в течение дня форсировать р. Иква и продвинуться на 40—50 км к Острогу.

Под приказом № 0018 стоит подпись Вашугина — и это последний (!) подписанный им приказ. Учитывая, что Приказ № 0018 ставил очень решительные (если не сказать — авантюристические) задачи, то становится вполне объяснимой личная поездка в войска члена Военного совета (т.е. главного комиссара) фронта. Становится понятной и психологическая реакция Вашугина на то, что он увидел, оказавшись утром 28 (двадцать восьмого) июня в расположении 8-го мехкорпуса: мощное танковое соединение топталось перед наспех созданным заслоном немецкой пехоты, а затем и вовсе обратилось в бегство, бросив на верную гибель своих товарищей (группу Попе-ля), уже окруженных у южных пригородов Дубно. Перед I лазами комиссара Вашугина проходило нечто невероятное: беспорядочно бредущие толпы бывших красноармейцев, сотни брошенных на обочине танков и орудий, оставленные в придорожных канавах раненые... Вероятно, тогда мысли и чувства этого человека, искренне верившего в партию, Сталина и «несокрушимую мощь Ра-боче-Крестьянской Красной Армии», сложились в одну короткую фразу: «Я не хочу жить...»

РАЗГРОМ

С утра 29 июня 15-й мехкорпус был «выведен во фронтовой резерв», что практически означало безостановочный отход к Днепру. Об обстановке тех дней красноречиво свидетельствует короткая фраза в докладе о боевых действиях 15-го МК: «...Шоссе восточнее Золочев все забито горящими автомашинами бесчисленных колонн...»

В отчете командира 15-го МК сообщается, что за день «ожесточенного» боя 28 июня 10-я тд потеряла семь человек: 1 убит и 6 человек ранено. Тут бы и порадоваться тому, что Красная Армия уже к концу июня 1941 г. научилась воевать «малой кровью». Увы, далее в отчетах появляются такие цифры, которые напрочь отбивают всякое желание чему-либо радоваться. Так, 10-я танковая за время боев 23—28 июня и последующего отхода за Днепр потеряла 210 человек убитыми, 587 — ранеными и 3353 человека «пропавших без вести», «отставших на марше» и пр. Впрочем, даже и по уровню потерь дивизия генерала Огурцова подтвердила свою репутацию одной из лучших. Как-никак, но к Пирятину (за Днепр) вышло 756 человек старшего командного состава, 1052 младших командиров, 3445 рядовых, итого — 56% от начальной (на 22 июня) численности. Дальнейшая судьба самого Сергея Яковлевича Огуриова была трагична. В ходе ожесточенных боев у Бердичева он попал в плен, в апреле 1942 г. бежал из плена, вступил в отряд польских партизан и погиб 28 октября 1942 г. в бою у городка Томашув, в 100 км от того самого Люблина, до которого так и не дошла его танковая дивизия...

37-я танковая дивизия, всё участие которой в «контрударе мехкорпусов Юго-Западного фронта» свелось к беспомощным попыткам отбросить батальон немецкой пехоты от переправы у местечка Станиславчик, потеряла 75% личного состава. В район сосредоточения у Пиряти-на вышло 467 человек старшего командного состава, 423 младших командира и 1533 рядовых. Проще говоря, за время отхода к Днепру дивизия почти полностью «растаяла».

Ну а 212-я моторизованная дивизия 15-го МК и вовсе пропала. Почти без следа. Если во всех докладах командиров 15-го МК утверждается, что 212-я мд «обороняла Броды», то Рябышев и Попель в своих воспоминаниях в один голос говорят о том, что никаких наших войск в Бродах они вообще не обнаружили. Уже 1 июля, во время начавшегося общего отхода частей 15-го мехкорпуса,, пропали командир дивизии генерал-майор Баранов и начальник штаба полковник Першаков. Фактически СВ. Баранов был ранен, попал в плен и умер от тифа в лагере для военнопленных под Замостьем в феврале 1942 г. После потери командования 212-я мд быстро и окончательно развалилась — в Пирятин к 12 июля вышло всего 745 человек...

В те же самые дни (27—29 июня) начался безостановочный отход частей и соединений 4-го мехкорпуса, находившегося все это время в стороне от главных событий. Оперативная сводка штаба 6-й армии от 27 июня дословно гласит:

«...4-й мехкорпус, совершив ночной марш из района Судовая Вишня, с 6 часов начал сосредоточение в район леса севернее Оброшин (отход на 40 км к пригородам Львова. — М.С)... Перед фронтом корпуса 26.6.41 г. действовали части противника численностью до батальона (батальон пехоты против мехкорпуса. — М.С). В районе Мостиска противник не обнаружен. Корпус боязне принял...» (29, стр. 197).

С каждым днем темп отхода непрерывно нарастал: 29 июня 4-й МК оставил Львов, 3 июля корпус был уже в Збараже (135 км на восток от Львова), утро 9 июля застало 4-й МК в районе городка Иванополь (180 км от Збаража). Наконец, 12 июля остатки 4-й МК прошли по киевским мостам через Днепр и сосредоточились в районе Прилуки (120 км к востоку от Днепра, 650 км от границы). Фактически единого и управляемого мехкорпуса уже не было, так как одновременно с отходом главных сил за Днепр отдельные подразделения 4-го МК продолжали вести упорные бои в районе Бердичева и Казатина — значительно западнее Днепра...

Невероятно, но за все это командиру 4-го мехкорпуса Власову ничего не было. То есть потом его, конечно, повесили — но совсем за другое. А летом 1941 г. он даже пошел на повышение и стал командующим 37-й армией. Сравнивая карьеру Власова с трагической судьбой поголовно расстрелянного командования Западного фронта (раненного в бою командира 14-го мехкорпуса СИ. Оборина забрали на расправу прямо из госпиталя), приходится признать, что товарищ Сталин был воистину великим человеком. Понять логику его казней и милостей дано не каждому...