Дмитрий Серебряков - Особенности национального суда

Не допускается изменение обвинения в суде на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, по которому обвиняемый предан суду.

Если изменение обвинения заключается в исключении части его или признаков преступления, отягчающих ответственность подсудимого, суд вправе продолжать разбирательство дела.

Часто бывает так, что обвинение, дабы усугубить якобы «уже доказанную» вину подсудимого, пускается в пространные рассуждения и начинает сплетничать по поводу личной жизни обвиняемого, его взаимоотношений с самыми различными людьми и т. д. Такое происходит потому, что на основе только четких доказательств в узком спектре конкретного рассматриваемого уголовного дела чрезвычайно сложно убедить суд и народных заседателей в необходимости применить к обвиняемому осуждающий приговор: доказательства частью «дохлые», частью «высосаны из пальца»; основания следствия к проведению тех или иных мероприятий туманны и маловразумительны; в материалах дела мелкие и крупные процессуальные нарушения следуют одно за другим; протоколы, заполненные рукой «грамотея»-следователя, практически нечитабельны и пр., и пр. Вот и приходится обвинению лезть из кожи вон и выдумывать причины, по которым ему столь необходимо очернить подсудимого, порассуждать о «преступной деятельности», «опасности для общества» и напоследок попросить суд все эти кляузные замечания учесть при вынесении приговора.

Судьи в основном не возражают против подобного подхода к судебному процессу, ибо по своей природе сами являются большими любителями «покопаться в грязном белье». Государство дало этим не всегда образованным людям возможность вершить суд над окружающими, и это подчас приводит к тому, что судебное разбирательство превращается в «посиделки членов гаражного кооператива», на которых перемывают косточки осутствующих персон. В рассматриваемом случае «судебного заседания» никого не смущает присут-твие в зале «обсуждаемой персоны». Пресекать подобные разговоры необходимо сразу, поскольку неизвестно, куда заведет судебное следствие длинный язык прокурора-сплетника. Если дать обвинителю возможность нагромоздить «причины и условия» якобы «совершенного пре-ступного деяния», то действительные доказательства происшедшего уже мало кого заинтересуют: судья с народными заседателями в совещательной комнате будут смаковать подробности Вашей жизни и лишь укрепляться во мнении, что наилучшим занятием для Вас в ближайшие три—пять лет будет бодрая прогулка по лесозаготовкам в бушлате с номерком на груди.

Сами судьи также не прочь вместо реального судебного разбирательства заняться выяснением «левых» подробностей из жизни подсудимого. Это и понятно: уровень знаний большинства судей не столь высок, чтобы дать им возможность, с учетом всех тонкостей уголовного процесса, оценить предполагаемое деяние и список доказательств. Гораздо проще сделать вывод о виновности или невиновности гражданина на основе личной приязни или неприязни, и с чувством выполненного долга отправиться домой, где на кухне поделиться с родственниками воспоминаниями об «удачно завершенном деле».

Единственным возможным способом пресечения вышеописанной ситуации является Ваше аргументированное ходатайство. Оно должно состоять из двух частей: в первой Вы описываете свои претензии к болтовне прокурора, во второй — требуете рассмотрения ряда конкретных доказательств по уголовному делу.

Образец:

Судье Х-ского р-на г. Санта-Петровска

г. Страусянскому А. А.

от гр. Лиликанда Вячеслава Эммануиловича,

прож.: 100 199, г. Санта-Петровск, пр. Бородатого Идолища (бывш. Карла Маркса), д. 1, кв. 1

В процессе судебного разбирательства по уголовному делу № 000 123, возбужденному 01.01.2000 г., прокурор Х-ского р-на г. Свистодуев К. К. постоянно выходит за пределы рассматриваемого дела и предлагает на обсуждение суду следующие обстоятельства, не имеющие непосредственного отношения к существу исследуемых событий, а именно:

1. Мои взаимоотношения с моей бывшей женой гр. Хорохординой-оглы О. В., якобы свидетельствующие о наличествующих у меня «вспышках беспричинной ярости» и «неуправляемого поведения».

2. Свидетельские показания гр. Хутчиша А. И., заявляющего о том, что он якобы беседовал со мной несколько лет назад и я якобы «признался» ему о «нежелании соблюдать Законы государства».

3. Свидетельства моей соседки по коммунальной квартире гр. Злыгостюхиной Т. С. о том, что я регулярно якобы подсыпаю ей в плов слабительное и из-за этого ее сожитель, гр. Забухалкин П. П., постоянно оккупирует места общего пользования, чем вызывает всеобщее возмущение остальных соседей.

Мне совершенно непонятно, какое отношение вышеуказанные надуманные обстоятельства имеют к обвинению меня в незаконной вырубке леса и реализации «украденной древесины» финским предпринимателям.

Прошу Вас вместо рассмотрения сомнительных высказываний прокурора Свистодуева К. К. и приводимых им «свидетелей» обратить внимание на следующие документы из уголовного дела № 000 123:

А) Расписку гр. У. Кекконена, в которой сказано, что деньги за древесину он передает гр. Бородавочке Щ. Щ., директору ООО «Лобзик», не имеющему ко мне никакого отношения ни по документам, ни в реальной жизни.

Б) Свидетельские показания сотрудников авторемонтной мастерской «Кардан тебе в дышло», где я находился в тот день, когда лесник Чучелидзе Г. Г. якобы видел меня на лесопосадках с бензопилой «Дрючба» в руках.

В) Протокол обыска моей комнаты от 10.01.2000 г., где указано, что ничего, имеющего отношение к лесозаготовкам (топора, пилы «Дрючба» и пр.), обнаружено не было.

Исходя из вышеизложенного прошу Вас в соответствии со ст. 254 УПК РФ и необходимостью обеспечения моих Гражданских и Конституционных прав направить судебное разбирательство в русло действительного расследования происходивших событий и выявления истинных виновников происшедшего.

Подобное ходатайство, подкрепленное обращением к действительным фактам дела, способно переориентировать судью на рассмотрение документов и доказательств, тогда как прокурор может получить предупреждение о недопустимости отвлечения суда на обсуждение деталей, не имеющих непосредственного отношения к делу.

Изменением обвинения на более тяжкое принято считать случаи, когда:

— применяется другая норма уголовного Закона (статья, часть статьи или пункт), которая предусматривает более строгое наказание;

— в обвинение включаются новые факты или эпизоды, изменяющие квалификацию преступления на более тяжкое.

При этом соблюдаются нормы ст. 215 УПК РФ: