А. Панин - Северная Корея. Эпоха Ким Чен Ира на закате

Перейдя на позиции неприсоединения, Ким Ир Сен поставил задачу привлечь страны ДН на сторону КНДР в противоборстве с Южной Кореей, которая при президенте Пак Чжон Хи значительно продвинулась в своем экономическом развитии. «Великий вождь» понимал, что ни Советский Союз, ни Китай не заинтересованы, да и не желают, поддерживать его линию на «свершение революции» на Юге. В это время Ким Ир Сен вводит в свой политический лексикон понятие «доминационизм» («чибэчжуый»), которое характеризуется как «контрреволюционное течение, идущее наперекор тенденции современной эпохи, эпохи самостоятельности». «Доминационизм», — по Ким Ир Сену, — это «попрание самостоятельности других стран, угнетение других народов и установление контроля над ними». [33] Ким Ир Сен. Высоко неся знамя идей чучхе, еще более ускорим социалистическое строительство. Пхеньян, 1978. С. 37. К представителям «доминационистских сил» («чибэчжуыйчок серёк») были отнесены, прежде всего, США. По ряду моментов к этим силам причислялись также СССР и Китай (главным образом за то, что Москва и Пекин шли на компромиссы с империализмом в то время, как Северная Корея вела с ним «непримиримую» борьбу).

В августе 1975 года КНДР была официально принята в члены движения неприсоединения. (Южной Корее было отказано в членстве в ДН под предлогом того, что в РК находятся военные базы и вооруженные силы США.) Вступление Северной Кореи в движение неприсоединения являлось, как отмечалось выше, было попыткой Ким Ир Сена возглавить ДН, сделать его послушным оружием в своих планах по решению корейского вопроса на условиях Пхеньяна. Став членом ДН, КНДР осуществила существенные коррективы внешнеполитического курса, который был сфокусирован на «борьбе против империализма, доминационистских сил и в защиту самостоятельности». [34] Ким Ир Сен. Отчетный доклад VI съезду партии. Пхеньян, 1980. С. 104. Ким Ир Сен стремился к тому, чтобы не допустить, как он выражался, превращения неприсоединившихся стран в «сателлитов любых блоков», вмешательства внешних сил в движение неприсоединившихся стран.

Специальной темой для критики северокорейский лидер избрал «великие державы» («тэчук»), но без конкретного упоминания, кроме США, их агрессивных и захватнических происков, их стремления к расширению сфер господства. Ким Ир Сен выдвинул также требование о пересмотре «старого международного политического порядка», ревизии УставаООН.

Северокорейская дипломатия выступила активным сторонником создания «нового международного порядка», который, по ее мнению, должен включать следующие моменты: установление государствами суверенитета над своими природными ресурсами и важнейшими отраслями экономики, право на национализацию, преобразование несправедливой международной валютно-финансовой системы, ликвидация таможенных барьеров и ограничений на экспорт сырья.

Крен в сторону движения неприсоединения, усиление антиамериканской, антиимпериалистической риторики, отдаление от СССР не принесли Северной Корее желаемых результатов. Ким Ир Сену так и не удалось утвердиться в качестве «неоспоримого лидера» ДН и «третьего мира» в целом. Не удалось «продвинуть» через ДН и корейское урегулирование в интересах Пхеньяна. Более того, северокорейцы серьезно «подмочили» репутацию «принципиального» членства движения неприсоединения» рангунским инцидентом» (октябрь 1983 г.) — покушение на президента Южной Кореи Чон Ду Хвана, организованное спецслужбами КНДР во время визита президента РК в Бирму.

Потерпев неудачу в попытках подчинить ДН своему курсу, Ким Ир Сен в очередной раз решил сманеврировать. Пхеньян начинает зондаж на предмет улучшения отношений с Советским Союзом. При этом «вождь» учитывает начавшийся процесс нормализации советско-китайских связей. Однако эти изменения (улучшение отношений с СССР) не носили принципиального характера. В Пхеньяне по-прежнему подчеркивали «самостоятельность» внешней политики КНДР. На деле же эта «самостоятельность» выражалась в стремлении наладить диалог с США при советском посредничестве, в поддержке Ирана в войне против Ирака, в намерении «взорвать» изнутри южнокорейский режим и т. п. Кроме того, Северная Корея нуждалась в новых вливаниях в свою экономику, в модернизации вооружения и боевой техники для КНА.

Получить же все это в странах движения неприсоединения Пхеньян не мог. Естественно, последовала очередная корректировка внешнеполитического курса, вновь был сделан акцент на «укрепление братской дружбы и всестороннего сотрудничества с СССР». «Великий вождь» вновь заговорил о твердой приверженности КНДР идеям мира и разоружения, обеспечения международной безопасности.

В Северной Корее стали демонстрировать позитивную реакцию на мирные инициативы Советского Союза. Так, Пхеньян дал положительную оценку предложению социалистических стран заключить Договор о неприменении военной силы и поддержании отношений мира между государствами Варшавского Договора и НАТО (февраль 1983 г.). Северокорейская печать стала перепечатывать материалы советской прессы о переговорах в Вене по вопросам сокращения вооружений и вооруженных сил в Центральной Европе. Появились также публикации о советских инициативах по ограничению ракетно-ядерных вооружений. Однако эти материалы носили выборочный характер и зачастую было трудно определить о реальном отношении КНДР к тому или иному советскому предложению по разоружению.

В конце 70-х — начале 80-х годов кимирсеновское руководство активизировало также отношения с Китаем, политика которого характеризовалась в Пхеньяне как «последовательно социалистическая, отвечающая делу борьбы против империализма». [35] «Нодон синмун». 1982. 16 сент. Возобновились контакты между двумя странами на высшем уровне. Ким Ир Сен в сентябре 1982 года нанес визит в Пекин, а в июне 1983 года КНР посетил его сын член Президиума Политбюро ЦК ТПК, секретарь ЦК ТПК Ким Чен Ир.

Со своей стороны и Китай интенсифицировал делегационный обмен с КНДР. В мае 1983 года в Пхеньяне побывал министр иностранных дел У Сюецянь. Обе стороны обменялись заверениями в неизменности «традиционной боевой дружбы и тесного всестороннего сотрудничества между КНДР и КНР». [36] «Нодон синмун». 1983. 21 мая. Однако нельзя было не видеть, что заверения в «братской дружбе» скрывали недовольство Ким Ир Сена китайской политикой. «Великий вождь» с большим подозрением относился к процессу сближения Китая и США, к китайскому одобрению американского военного присутствия в Северо-Восточной Азии, наращиванию контактов Пекина с Сеулом.

Не все нравилось Ким Ир Сену и во внутренней политике китайского руководства. Он не разделял кампанию по развенчанию культа личности Мао Цзэдуна и его политического курса, видя в этом потенциальную угрозу собственной персоне.