Газета День Литературы - Газета День Литературы # 71 (2002 7)

Теперь о читателе. Последние десять лет изменили читателя больше, чем предыдущие сто. Россия перестала быть самой читающей страной, хорошая книга перестала быть такой же необходимостью, как хлеб. Дошло до того, что библиотеки за счет своего нищенского финансирования предпочитают заказывать "доходные" книги — те, которые будут выдаваться за деньги. Это феноменальное "достижение" российской культуры, своего рода открытая проституция: публичные книжные хранилища опускаются до уровня публичных домов. И то, что наша "Сибирь..." пришла в библиотеки области бесплатно и будет выдаваться бесплатно — радует.

— За годы революционного переустройства России был нанесен мощный удар по историческому традиционному бытованию; рушились храмы, памятники нашим славным предкам, стирались сами русские названия городов, улиц, площадей. И в нашем благословенном граде Иркутске преданы забвению те, кто строил город, способствовал духовному просвещению, налаживал торговлю. Иногда в прессе звучат слова о возвращении улицам исконных названий, о восстановлении памятника строителям Транссибирской железнодорожной магистрали, которой кстати, исполнилось 100 лет, и даже о восстановлении, точнее сказать о строительстве заново кафедрального собора. Как вы к этому относитесь?

— Это довольно постыдная страница не одного лишь Иркутска, а большинства провинциальных городов, больших и малых, но Иркутск это общее упрямство ничуть не оправдывает. Смотрите, что получается: социалистическую собственность растащили, социалистическую нравственность убили, вызывающе принимается закон о продаже земли; вот-вот, помяните мое слово, будет легализована проституция, т. е. все лучшее от прежнего строя уничтожено, а вот это, отнюдь не лучшее, этот "иконостас" 20-х, самых жестоких для России, годов остается неприкосновенным. Что за тайны? Что за страх? И требуется-то для переименования улиц всего-навсего решение Городской думы, а не Совмина, как раньше.

В 80-х годах в России (не в СССР, а в России) было более 60 тысяч улиц, носивших имя Розы Люксембург. А если бы их осталось 20 тысяч — что, память о Розе Люксембург была бы оскорблена? Роза Люксембург, как и Клара Цеткин, как и Марат, вероятней всего, и не подозревали о существовании Иркутска; их имена в соответствующей рамке останутся в мировой истории, но зачем они Иркутску? Иркутску больше подобает не забывать имена графа Муравьева-Амурского и графа Сперанского, Кузнецова и Сибиряковых, Пежемского и Кротова...

Есть улица Иосифа Уткина и нет улицы Константина Седых; есть улица Усиевича и нет улиц академиков Герасимова и Окладникова. Странное обслуживание того, что не любило да чего там не любило — ненавидело Россию и вдоволь потрудилось для ее духовного и физического убиения.

Что касается Иркутского Кафедрального собора, взорванного в 30-е годы, — насколько я знаю, на этом месте епархия совместно с областной администрацией собираются поставить храм-памятник, воспроизводящий собор в уменьшенных формах. Но опять же: на какой площади? На Тихвинской или на площади Кирова?

— Ваша повесть "Пожар", написанная в начале перестройки, вызвала резонанс у читающей публики. Вы очень точно обозначили начало "мирового пожара" для России, вывели образы архаровцев, своекорыстных рвачей, людей без чести и совести, которые успевали под треск огня, в клубах дыма растаскивать народное добро. В конце 80-х годов вы представляли масштабы того грабежа, который последовал вслед за развалом СССР?

— Нет, конечно, не представлял. Ни в одном дурном сне не могло такое привидеться. Истинные масштабы разрушения оказались в сотни, в тысячи раз сильнее тех, которые можно было предполагать. Происшедшее перевернуло государство с ног на голову, а все его ценности, все составляющие вывернуло наизнанку. Оказалось, что вне государства, вне прочной власти и порядка не выстаивает и человек, не выстаивает здравый смысл, теряется нравственная и духовная ориентация. В повести показано, так сказать, "низовое" расхитительство, растаскивание государственного добра теми, кто не имеет прочного места в жизни. "Перестройка" и особенно ее продолжение после 91-го года явили нам редкую в истории и печальную картину того, как власть, сама власть мобилизует граждан на уничтожение государства, т.е. сама власть выступает в роли мародера. Новейшая и бесстыднейшая пропаганда помутила умы людей настолько, что они перестали за государством, за строем, которые сегодня одно, а завтра другое, видеть Отечество, приют всей исторической России. Мой Иван Петрович, герой "Пожара", давно уже скончался от сердечного удара при виде "пожара", объявшего всю страну. Миллионы их, лучших и совестливейших, скончались от сердечного удара или наложили на себя руки от невозможности жить в аду. В 1996 году Ельцин никак не должен был быть избранным на второй срок — и все-таки избрали. Избрали богатые? Нет, их бы не хватило и в пятой доле. Избирали и бедные, из грязи и нищеты тянули они руки, чтобы проголосовать за "всенародного".

Духовную оккупацию гусинских и березовских выдержать оказалось труднее, чем загнать в бункер Гитлера. Вседозволенность обернулась диктатом худшего. Никогда еще враги России не добивались столь впечатляющих результатов в стандартизации "этого народа".

Для меня эта в сущности добровольная сдача в плен явилась самой большой неожиданностью. Ближайшие годы покажут, была ли достигнутая победа окончательной или мы все-таки способны, по хорошему русскому слову, очухаться. Кстати, сельских людей, живущих среди природы и на земле, а не на асфальте, демократический и рыночный вертеп закружил гораздо меньше. Можно сказать, что сегодня Русь отступила в деревню.

Но она ведь и начиналась с деревни. И все ее беды начались с того, что она перестала видеть в деревне свою родную мать.

— Недавно исполнилось 10 лет ГКЧП и знаменитого "Слова к народу". Но иногда раздаются голоса, обвиняющие писателей консервативного направления в том, что они способствовали разрушению государства. Насколько все же, на ваш взгляд, могло быть сильным влияние писателей на разрушение или сохранение существовавшей государственности?

— Тут в одном вопросе у вас несколько вопросов, и ответить основательно на них не удастся. Для этого потребовались бы не газетные и даже не журнальные страницы, а книги, и такие книги о роли интеллигенции в разрушении СССР, а затем и России, есть. Можно сослаться на работы С. Кара-Мурзы, И. Шафаревича, В. Кожинова, В. Бондаренко, двухтомник С. Куняева "Поэзия. Судьба. Россия" и другие...

"Слово к народу", о котором вы сказали, было отчаянным криком о спасении государства и Отечества. Напечатайте сегодня это письмо, и вы увидите, что ни одного неверного слова там нет, все, о чем предупреждалось, свершилось с лихвой. Письмо запоздало и, пожалуй, не могло не запоздать: пожар уже охватил всю страну, бесноватые умы побеждали, и "пятая колонна" прорвалась в первую колонну, второе за XX век предательство безнациональной интеллигенции повергло страну в хаос.